– Кто знает – слабость это или сила… Ладно, иди спи.
Арик кивнул и встал.
– Виски с собой возьми, – посоветовал Ираклий.
– У меня есть…
У шахматной доски Арик задержался, пару секунд поизучал позицию и указал пальцем на одного из королей:
– Белым мат в шесть ходов.
– Разве? – удивился Ираклий.
– Он прав, – подтвердил Лайк. – Либо в шесть, либо в девять.
Когда Турлянский взялся за дверную ручку, Лайк сказал ему в спину:
– Кстати, Арик. Даже если нас не окажется в гостинице, когда ты отоспишься, не ходи никуда, ладно? Сиди себе в номере, телевизор смотри.
– Это приказ или рекомендация? – угрюмо уточнил Арик.
– Приказ.
– Яволь, граф!
– Вольно! По распорядку…
Турлянский вышел.
– Мне нужно немедленно поговорить с Завулоном, – сказал Лайк спустя несколько минут, в течение которых оба молча просидели у шахматной доски. Ираклий пытался просчитать предсказанный мат, Лайк просто думал. – Побудь тут на хозяйстве. И Лариску призови, нужна будет.
– Хорошо, Лайк, – ответил Ираклий уже в пустоту. Шереметьев канул в глубины сумрака раньше, чем услышал слова коллеги.
Шеф Темных Киева отсутствовал полчаса с минутами. Когда он вернулся, уже совсем рассвело, и утро рассеяло по просторному номеру серый, словно выцветший свет; настольная лампа все еще горела, и конический желтый оазис в серости выглядел почти празднично, обнадеживающе. В номере, помимо Ираклия, присутствовали Лариса Наримановна, изрядно помятый Швед (под глазом его красовался обширный синячище), несколько менее помятый (и без синяка) Димка Рублев, а также взъерошенная личность женска полу, очень похожая на певичку из «Тату» – ту, которая лохматенькая. Возраст тоже соответствовал. Паспорта личность явно еще не имела.
– Так-так, – Лайк с неподдельным интересом огляделся. – Привет честнóму собранию. Швед, кто это тебя?
– Она, – мрачно кивнул на девчонку Швед.