– Ни единого. Голая мощь и техника.
– Понятно, значит, чародейка. Тогда последний вопрос: где Ефим?
– За пивом пошел. Сказал, руки трясутся и помочь ему может только самолично принесенная «Оболонь Оксамитове». Мы не стали его сдерживать, шеф, – Швед потрогал синяк под глазом и болезненно сморщился. – Если честно, шеф, мне «Оболонь» тоже не помешает.
Лайк коротко переглянулся с Ираклием и Ларисой Наримановной. У ведьмы явно также имелась какая-то немаловажная весть.
– Что? – Лайк вопросительно склонил голову, отчего пышная его грива свесилась набок, как у рокера на концерте. – К нам едет ревизор?
– Уже приехал, – невозмутимо поправила ведьма. – Фон Киссель в городе.
– Тьфу ты пропасть! – ругнулся Лайк. – Ему-то что здесь нужно?
– Понятия не имею! Кажется, явился пообщаться с Гесером, но, как ты сам понимаешь, ручаться я ни за что не могу.
– С инквизитором встречался?
– С Хеной? Не знаю.
– Блин, – Лайк остался этим известием недоволен, причем сильно. Настораживал, если разобраться, визит шефа киевского Ночного Дозора в Санкт-Петербург. Именно в данный момент. Светлые что-то замышляли, причем даже не слишком скрывались при этом – при желании маг уровня Александра фон Кисселя мог остаться незамеченным, проживая на одном с Лайком этаже. Как, впрочем, и наоборот, незамеченным мог оставаться Александр Шереметьев, шеф киевского Дневного Дозора. Вот только Шереметьев не имел права оставаться незамеченным, поскольку находился в Питере с официальной миссией. И это делало его и его команду весьма уязвимыми для скорых закулисных интриг и толкотни из второго ряда. – Не вовремя, ой не вовремя…
«Или Светлые нас опережают?» – озабоченно спросил себя Лайк.
В привязке к недавнему разговору с Артуром-Завулоном и принятым во время разговора решениям действия Светлых очень походили на упреждающий шаг. И это было из рук вон плохо, потому что Завулон и Лайк намеревались обыграть всех: и Черных, и Светлых, и Инквизицию. А для этого необходимо было опережать соперников даже не на ход, а на все три. Чтобы все сложилось четко и неотвратимо: шах, шах и мат. Без излишней возни и неуместных пикировок.
Размышления шефа Темных прервал Ефим, явившийся с темным. Пивом.
– Доброе утро, босс! – поздоровался Ефим.
– Так! – скомандовал Лайк. – Швед, Рублев и Ефим, забирайте свое пиво и дуйте в номера. Явится Симонов, пускай присоединяется к вам. Сюда не ломиться. В крайнем, самом крайнем случае – звонить. Вопросы?
– Спать можно? – угрюмо спросил Швед.
– Нужно. К вечеру чтоб все были в строю. Кыш!
Молодняк резво покинул номер. Остались Лайк, Ираклий, Лариса Наримановна да пребывающая в трансе девчонка. Первое, что сделал глава Темных после ухода молодых легионеров, – снял с пленницы транс, но не стал трогать Путы Захви. В результате девчонка очнулась, обрела способность слышать, видеть и говорить, но возможности двигаться и действовать по-прежнему не имела.
– Ну здравствуй, голуба, – ласково обратился к ней Лайк. – Звать-то тебя как?