— Признаться, я хотел сразу предложить вам вместе работать, — согласился Михайлов. — Но потом вспомнил, как вы ревностно защищали рисунок, и передумал. Пьетро Скотти и Барнаба Медичи, они почти всегда вдвоем, как, например, здесь, при росписи плафона с танцующими нимфами, или втроем с Фридолино Торичелли, как раньше при росписях помещений Адмиралтейства, а еще ранее в Казанском соборе.
— Виги работает один. Я буду помехой ему, — нахмурился Травин.
— Надо попробовать, — задумчиво произнес Андрей Алексеевич. — Вам скоро возраст Христа, тридцать три года, Антону Карловичу на следующий год семьдесят. Мне кажется, такое соединение мудрости и молодой энергии пойдет на пользу общему делу. Погодите, — завидев спускающегося итальянца, он поднял руку, — сейчас мы у него самого спросим.
— Вижу, осуждаете, — улыбнулся Виги, собрав на щеках сотни мелких морщинок.
— Обсуждаем, — поправил его Михайлов.
— Интересно знать, — он вытянул шею.
— Мне тоже интересно знать, — продолжал Андрей Алексеевич, — что вы думаете, если я предложу вам в дальнейшем работать совместно с Травиным?
Антон Карлович посмотрел на Алексея:
— Как вы оцениваете такое предложение многоуважаемого архитектора?
— Положительно, — ответил Травин.
— Я согласен, — кивнул Виги.
— Вот и замечательно, — хлопнул в ладоши Михайлов. — Пока не раздумали, идем ко мне и составим новый контракт.
Женщину с черной тюлевой вуалью Травин впервые увидел, когда начинал расписывать купол Большой ротонды. Облаченная в строгое серое платье, шитое у модного закройщика, она долго стояла, подняв вверх голову, придерживая одной рукой маленькую черную шляпку. Тогда он принял ее за одну из обитательниц дворца и не придал значения.
Женщина появилась во второй раз, в третий. При каждом посещении она меняла наряды. Неизменной оставалась тюлевая вуаль, и у Травина невольно возникал вопрос: кто прячется за вуалью? Женщина словно заигрывала с Алексеем: едва он намеревался опуститься к ней — сразу ретировалась.
Работы в Большой ротонде оставалось всего на несколько дней. Травин с Антоном Карловичем Виги уже намеревались перейти в другой зал, где им предстояло выполнить плафон «Триумф Геракла». Алексей, привыкший видеть незнакомку, нет-нет да и поглядывал по сторонам и уже нервничал, не замечая загадочной фигурки.
Незнакомка появилась неожиданно. Травин спустился вниз и собирался наполнить палитру. Расстояние до женщины было не более пяти шагов. Он успел разглядеть на ней узкую юбку и платье с пышными короткими рукавами, и самое главное — металлический вензель на голубом банте на левом плече.
Женщина резко развернулась и направилась к выходу. Алексей робко пошел вслед за нею. Расстояние между ними стало увеличиваться. Тогда он заторопился. Когда же молодой человек оказался на улице, он понял, спешить надо было раньше — от входа во дворец отъехала карета.
— Вы куда собрались, Травин? — услышал он голос Михайлова и, зябко передернув плечами от набежавшего холодного ветра, обернулся.
Архитектор стоял у входа во дворец в неизменном черном сюртуке, накинутом на плечи, и с интересом смотрел на него. У Алексея мысль мелькнула: о появлении незнакомки во дворце Михайлову известно. И вообще все ее посещения — какая-то игра, навязанная ему Андреем Алексеевичем.
— Вы не скажете, что может означать синий бант с вензелем на левом плече женщины? — спросил Травин, приближаясь к архитектору.