— В первый контакт с чертовыми пришельцами, старичок! Знаешь, ты ведь гребаная знаменитость! Будь я теткой, родил бы от тебя детей!
— Я нелегально вез на Скарамуш партию кабин для анабиоза… — Он вспомнил нишу в грузовом отсеке и эти шесть капсул. Как подключал одну из них и боялся, что не подойдут разъемы, потом закачивал в резервуары хладагент и боялся утечки, потом делал себе укол сомнастаза и боялся, что не успеет включить программу дегидратации. Так себе воспоминания.
— Давай-давай, не стесняйся, бомби, предположим, это не тебе, а мне отшибло память.
— Конкуренты Эмарта взломали бортовой компьютер, заблокировали все легальные анабиозники и направили корабль прямиком в Плащаницу.
— Да, в траханую метеоритную крупорушку, которую орел не перелетит и заяц не перескочит.
— Включился резервный модуль. Он старался переписать чужой код, но разбудить команду так и не смог.
— Зато нашел твой схрон с контрабандой и тебя в одной из внесистемных капсул. Сюрприз!
— Да, нашел, ведь мне нужно было ее как-то запитать. Потом я проснулся, и оказалось, что мы уже никуда не движемся.
— Потому что вас тормознули Паромщики.
— Не совсем так. Они нас как бы… съели. Их корабли — что-то вроде огромных рыб… живые, ну или почти живые.
— И ты поперся по рыбьему брюху общаться с зелеными человечками?
— Вообще на людей они не больно-то похожи. Но мне приходилось видеть морды и похлеще. Знаешь, на теонитовых рудниках рабочим от токсинов так лицо разносит, что на них смотреть страшно, а эти… они были даже по-своему красивы.
— И ты нашел с ними общий язык?
— Нашел. Точнее, астромодуль нашел, он их быстро расшифровал, а я выступал как бы… от всего человечества. Типа человеком работал… — Леня вспомнил полумрак и странные гротескные тени, скользящие в воде за пределами освещенной зоны. И эти резкие, ни на что не похожие звуки их голосов. Он сперва чуть в обморок не упал, когда увидел Паромщиков. Такие они были… другие, что одновременно хотелось бежать, блевать и в туалет по-большому. В фильмах, даже самых хороших, все не так. А еще они пахли, не противно, а как-то смешно, словно пережаренная гречка. Жемчугов не понимал, как можно сквозь глухую защиту скафа слышать запах. Возможно, это было какое-то совсем другое чувство, и мозг, за неимением лучшего, просто заменил его чем-то привычным?
— Ну и о чем вы говорили? Только между нами.
— А то ты протоколов не видел!
— Видел, конечно. Но ты ж помнишь, братан, у меня амнезия. Я самый тяжело больной в мире ИскИн!
— Ну, сперва они меня удивили.
Стена воды прямо перед ним выпятилась бугром, раздалась в стороны, формируя что-то вроде ротового отверстия, опять накатила вонь жженой гречки. Из отверстия зачирикало и заклекотало, звук немного напоминал голоса китов с далекой Земли. Ожил астромодуль-переводчик. Сначала он просто бессвязно бормотал: «традиция», «сладкий», «перхоть», «океан», «юродивый», «габарит» — настраивался. Затем приумолк и вдруг выдал без запинки:
— Кто насыщает вашу икру? Лжецы или убийцы?
ebooksa