— Паспортист напутал — обоих Алексеями записал. А вообще-то он — Александр…
— А как же она тогда поняла, что это ты, а не он?
— Кто?
— Супруга!
— А-а… Шрам у него за правым ухом. Отит оперировали. Я только вошел, а она мне сразу палец за ухо. А шрама-то и нет…
— А берестяная грамота?
— Сам смастерил!
— А комбат?
— А что комбат? Просто умный мужик… Ты еще про Маринку спроси! — Довольно ощерился, покрутил клиновидной своей башкой. — Нет, хорошо, хорошо у нас вышло… Сами не заметили, как два года проболтали…
Я смотрел в его честные зеленоватые глаза и не верил ни единому слову.
В Ташкент нас везли на автобусе. Я нарочно занял заднее сиденье, чтобы поглядеть последний раз на наш КПП. Рядом со мной оказался рядовой Клепиков — дембель дембелем: в сверкающих цацках, шнурах и с жестяным подобием морского «краба» на фуражке. Всю ночь он куролесил, не давал спать, дразнил тех, кому еще служить «как медному котелку», расписывал прелести жизни на гражданке и наконец украсил свою тумбочку надписью «Будь проклят „Тантал“!» (кодовое название нашей группы дивизионов). Теперь вот прижух и напряженно смотрел в тусклое заднее стекло на стоящих перед воротами Лешего, «Деда» и Маринку. Любимица комбата располагалась в профиль к нам, поэтому черная надпись на ее белом боку читалась особенно четко: «ДМБ-76».
Автобус тронулся.
Клепиков заплакал.
Теперь-то уже можно безнаказанно верить во что угодно: в леших, в Боженьку… Не хочется, однако. Скучно.
Ох, чую, наколол меня Леха. Вроде бы все растолковал, по полочкам все разложил: брат-близнец, шрам за ухом… Не верю. В целом убедительно, а в мелочах прет наружу вранье — и точка! Нет, но как вам это понравится: берестяную грамоту он сам смастерил… Откуда ему знать древнерусский язык? И покажите мне в окрестностях дивизиона хотя бы одну березу!
Ни с кем из нашей батареи я больше не встречался. Даже когда народились соцсети, ни разу никого не попытался найти.
Жизнь прошла. Пора на вечный дембель. Внуки вон подрастают, а я до сих пор продолжаю играть в лешего. Только уже один. Без Лехи.
Предположим, дослужился он до трех прапорских звездочек. А в отставку, надо полагать, уйти не успел — громыхнули девяностые. Соблазнительно, конечно, вообразить, будто заделался мой дружок олигархом, но, во-первых, нет олигарха с такой фамилией (я проверял), а во-вторых, у них же, у леших, все из озорства. А из озорства олигархом не станешь. Даже экстрасенсом — не получится.
Видимо, все-таки ушел Леха в свой черный бор. Уж лучше с лешими…