Вопрос об отношениях, которые крестоносцы должны были бы разумно установить с греками, часто поднимался и различно разрешался. Но от ответа на этот вопрос очень зависит все понимание истории крестовых походов и поэтому надо здесь заметить следующее. В вышеприведенной статье «Крестоносцы и Комнены» я выставил тот взгляд, что хотя император Алексей жизненными интересами своей империи принужден был соединиться с латинцами для борьбы против сельджуков, но что этот союз мог принести хороший плод в том случае, если бы император удовольствовался возвращением себе Малой Азии и предоставил товарищам по их желанию распорядиться с Сирийскими землями. Этот взгляд был затем признан справедливым некоторыми исследователями, а другие возражали. Это возражение основывается, сколько я вижу, на том, что совместная деятельность пилигримов с византийцами была невозможна вследствие их культурного различия и еще потому, что Алексей должен был опасаться самостоятельного могущества крестоносцев в Сирии, особенно норманнов, как враждебного ему и поэтому должен был предотвратить его утверждение. Я не придаю никакого значения этому возражению. Культурное различие не помешало грекам и крестоносцам войти между собой в гораздо более близкие отношения, чем то было необходимо для образования между ними союза; для этого было бы достаточно, чтобы император и крестоносные государи, в особенности Боэмунд, до некоторой степени уговорились о «дележе предполагаемой добычи». Далее, мнение, будто Алексей не мог уступить норманнам Антиохию, потому что оттуда могло быть сделано на него нападение, прямо извращает положение вещей. Алексей прежде всего должен был возвратить себе Никею и Иконию, если его империя должна была снова стать надолго жизнеспособной, но Антиохия стояла для него уже на втором плане. Конечно, норманнское владычество в Сирии могло когда-нибудь стать ему в тягость (хотя едва ли особенно серьезно, если бы греческое государство снова действительно окрепло), напротив, не приобретение вновь Малой Азии заключало в себе прямо смертельные опасности.
При всем том императору Алексею нельзя сделать нравственного упрека за то, что он не хотел разделить добычу с крестоносцами. Правда, он не понял, что благоразумие повелевало ему считать войско пилигримов самостоятельной силой, но только империалистическая традиция его государства натолкнула его на ложные пути его политики. Он поступил вроде того, как великие немецкие императоры в средние века. Сирия имела для него почти то же значение, как для них Италия, и Антиохию конечно, можно назвать Миланом Комненов. В обоих случаях имперская тенденция была ужасно отомщена. Немецкое королевство разрушилось в Италии, а в стремлении за сирийскими лаврами Комнены пропустили настоящий момент для покорения Иконии. Братская вражда между греками и крестоносцами главным образом послужила основанием к окончательному падению как иерусалимского государства, так и Восточной Римской империи и в этом отношении повела к тому, что еще до наших дней полумесяц блестит на Святой Софии.
17
По Альберту Аахенскому, битва Готфрида с императором окончилась со славой для первого. Готфрид сложил оружие только тогда, когда император предложил мир и представил заложником своего сына Иоанна, впоследствии императора. Сообщение Альберта содержит, кроме того, несколько других сведений, отличных от вышеприведенного, о судьбе Готфрида в Греческой империи, но все это может войти в наш исторический рассказ только тогда, когда степень достоверности хроники Альберта будет установлена более тщательно, чем то было сделано до сих пор.
18
Он просил у императора достоинства великого доместика на Востоке и, может быть, уже высказывал свое желание приобрести Антиохию.
19
Эти стихи переведены с французского подлинника Эмануэлем Гейбелем и в этом виде изданы были в первый раз Зибелем в названных лекциях «
20
Приведенная характеристика, правда, относится собственно только к французам и провансальцам; но при этом имелась в виду вообще противоположность северно-французского и норманнского характера к провансальскому.
21
Ср. Рерихта, «
22
Прежде чем обратиться к Готтфриду, князья, как говорят, предлагали корону еще герцогу Роберту Нормандскому, но получили и от него отрицательный ответ. Но это известие недостаточно подтверждается, чтобы относиться к нему с полной верой.
23
Вилькен, «
24
Зибель в своей истории первого крестового похода дал самые удачные доказательства того, что Готфрид ни в каком случае не был в состоянии составить Ассизы иерусалимские или велел их составить. Его доказательства до сих пор не опровергнуты, хотя например Моннье (
25
Как говорили, Дагоберт в то время намеревался даже сделать владетеля Антиохии преемником Готтфрида. Но при этом патриарх пошел бы против своих собственных иерархических желаний.
ebooksa