Вольер

Эльвира надумала растравить себе остатки души и принялась копаться в вещах сына. Грязные вонючие носки, старые свитера (Зло не разрешало ничего покупать и зорко следило за этим), порванные брюки соседствовали с неожиданно чистой майкой. Ничего интересного. В тумбочке валялись какие-то мятые тетрадки, матерные записочки и заплеванные бумажки. Эльвира разворачивала каждую записочку и внимательно ее читала, ощущая вину за недостаточный контроль за сыном после смерти Зла. Ох, еще и ее смерть не расследовали… Когда-то раньше она додумалась, что убийцей была одна из дочерей, поэтому смерть Стаса никак не облегчала расследование. Единственное хорошее, что было во всей ситуации, так это не надо отмазываться в полиции от истории с наркотой, взамен вышла на первый план история со смертью Стаса.

А если он додумался до личности убийцы и тоже был убит? Скудный жизненный опыт подсказывал Эльвире, что подростки обычно не умирают от полиорганной недостаточности просто так, посреди хорошего самочувствия. Похоже, его тоже убили. Отравили?! Или лучше подождать результатов экспертиз и не плодить глупые версии?

Аркадий лежал на кровати и думал, что теперь-то точно можно развестись и переселиться в общежитие от завода. Диане скоро восемнадцать, а Лиде до заветной даты осталось два с чем-то года, не так уж много он потратит на алименты. Троих детей он бы не потянул. Хоть что-то хорошее в смерти сына-придурка.

Бумажки Стаса лучше было не разворачивать, при его жизни этим обоснованно брезговали. Микробы так и сыпались, а непристойностей было больше, чем способна вынести психика гормонально здорового человека. Но Эльвира все равно старательно читала их, складывая прочитанные в кучку, чтобы сохранить на память. Одна бумажка, с виду ничем не выделявшаяся, оказалась поистине сенсационной. Текст гласил: «Лидка убила сторуху, я видел вилку у ние за неделю до ее смерти, но забыл скозать». Почерк типично стасовский, ни черта не поймешь, еще немного и строчки будут пересекаться.

До Эльвиры не сразу дошло, что именно она прочитала, а когда дошло, то она забыла, как дышать. Какой молодец ее сын, умирая, все же написал, что вспомнил! Вот и грамота пригодилась, не зря в школе учился. Но тогда выходит, что Лидка его и прикончила, раз он вспомнил. Не мог же он помереть просто так. Значит, оба дела раскрыты одним махом!

* * *

В жизни Аркадия это был эпохальный момент, когда ворвалась жена и ткнула ему в нос мятый клочок бумаги. Через пару мгновений стало ясно, что дома не просто был ремейк истории про Авеля и Каина, а что Каин был весьма опытным. Но вот что делать со всем этим, он не представлял. Да и кто бы сообразил? Разве такие вещи каждый день происходят? Аркадий сел на кровати с записочкой в руках, жена осталась стоять.

– Что теперь делать?! – нервно спросила Эльвира, не шевельнув ни единым мускулом лица. То ли редкое самообладание, то ли паралич. Аркадий не знал, что лет в тринадцать с ней случился микроинсульт, отчего левая половина тела отнялась на сутки. Понятно, что никакой медицинской документации по этому поводу не было, кто ж даст обращаться к врачу из-за результатов обычной истерики.

– Надо подумать. У нас два варианта. Первый – сделать вид, что все в норме. Лида знать не будет, что еще кто-то знает.

– Мама умерла из-за нее! Стас умер!

– Может, она больше никого не убьет?

– Я не верю. Еще Диана порезалась, я порезалась, на тебя шкаф упал.

– Думаешь, ее рук дело?

Эльвира замялась. Аркадий вспомнил про «Атропин». Тоже Лидкиных ручонок дело?

– А ты что думаешь? Кто это мог сделать? Может, ты сам, а?

– Я пытаюсь разобраться и не торопиться.

– Бесполезно разбираться, в записке все сказано. Пока она никого больше не убила, нужно что-то сделать. Как раз поторопиться.

В кои-то веки она была права. Все сложилось в единую картину, чего ж медлить.

Аркадий пожевал губами и кашлянул.

– Тогда остается один вариант. Сообщить в полицию. Тогда мы одним махом избавимся от дела по… ну по второму…