Вольер

Тем временем в полиции, куда лично явились Эльвира и Аркадий, не удалось сразу найти того человека, который вел дело о смерти сына. Вдобавок они забыли его фамилию, и это никак не облегчило дело. Ждать его пришлось минут сорок, наконец он пришел. Звали его Валерий Александровский, был он настолько обыкновенным на вид, что ни из какой толпы не выделялся, если не брать в расчет толпы неславянского происхождения. Табаком от него несло за полкилометра. Ползарплаты он точно оставлял в табачных киосках.

Александровский пригласил их в кабинет, Аркадий объяснил цель визита и отдал записку. Следователь покрутил ее в руках, сунул в рот карамельку и с хрустом разгрыз ее. Аркадий с Эльвирой сидели как собачки на выставке: тихо и внимательно ожидали каких-то действий извне.

– Интересные у вас отношения в семье, – пробормотал Александровский. Бедный человек даже не предполагал, насколько интересные, по ним можно материал для пары диссертаций по психиатрии найти.

– Мы это нашли и сразу к вам, – проблеял Аркадий.

– Совершенно верно поступили.

У Александровского была необычная манера даже глаз не поднимать на собеседника.

– А сами что думаете по этому поводу?

– Не знаем. Но Лида не настолько злопамятная, чтобы в такой ситуации… да и что она могла ему подсыпать?

– Факт смерти налицо при полном отсутствии проникающих ранений. Прочие обстоятельства тоже не в пользу естественной смерти. Мы не в концлагере и не на войне, смерть подростка в наше время это редкость.

Александровский закинул в рот вторую карамельку, и длинная сизая челюсть задвигалась.

– Кстати, пришел анализ крови. У вашего сына точно был не сепсис. Первый анализ все показал неверно, хотя на тот момент это уже роли не играло. Это что-то токсическое. Подключаем сейчас спецлабораторию в Москве, но на это понадобится время.

Родители опешили. Эльвира покивала. Она так всегда делала, чтобы сойти за умную, бывало, что получалось.

– То есть версия отравления выходит на первый план, считайте, что она уже подтверждена. И эта бумажка как нельзя пришлась кстати. Я бы хотел поговорить с этой вашей Лидой.

Конечно. Лидка имела все шансы его травануть, и химию любит, и конфликты у них были, и если принять во внимание истинную записку, то все становится на свои места.

– Мы можем привести ее уже сегодня.

– Чем раньше, тем лучше, – кивнул Александровский и добавил, что кто-то из родителей должен присутствовать при допросе. Интуиция подсказала, что скоро дело будет раскрыто, а он был опытным и уравновешенным работником, поэтому редко ошибался. Он разгрыз третью карамельку. – Но сначала я составлю протокол.

И вот тут-то Аркадий узнал, что Эльвира уборщица. Скрывать больше не было смысла, вранье могло выйти боком. Тем более, что в полицейских документах по поводу выбитых зубов уже фигурировала ее настоящая профессия. Ему удалось преодолеть шок в кабинете, в чем помог многолетний опыт, но было видно, что Аркадий переполнен вопросами. На пути домой за Лидой он сначала молчал, а Эльвира делала вид, что все в норме, что давалось ей неплохо.

– Диане будем говорить, что ты уборщица и всем врала тридцать лет?

– Как хочешь.

– А мне почему не говорила?