Поколение

— Интереснее не бывает. Молодой институт, молодая наука аэрономия, и исследователи — молодые ребята. Мой руководитель — доктор. Ему тридцать два. За восемь лет, не переводя дыхания, он отгрохал две диссертации: кандидатскую и докторскую. — Стась обвел радостным взглядом сидевших за столом, словно призывая всех восхититься его руководителем, но, посмотрев на жену, вдруг умолк.

— Твой обморочный восторг перед Кузей, — отозвалась Вита, — мешает тебе жить.

— Не называй его так! — повысил голос Стась. — Я же просил.

— Ладно, — миролюбиво сказала Вита. — Не буду. Хотя все его в вашей лаборатории называют Кузей, и он не обижается.

— Он деликатный человек! — еще больше раздражаясь, бросил Стась. — Николай Иванович Кузнецов — очень крупный ученый.

— Вита права, — лениво поддержал ее Алексей. — Рядом с очень крупным существовать невыгодно. Большое дерево — большая тень.

— И все-то вы знаете, Алексей Федорович, — скривился Стась. — Все ведаете.

— А как же! — в тон ему отозвался тот. — Не зря в столице живем.

— А что это за наука — аэрономия? — спросил Игорь. — «Аэро» — это воздух по-гречески. А «номия» что?

Пахомов и Михеев-старший переглянулись, и это заметила Вита.

— Номос — по-гречески закон, — с притворной серьезностью ответила она. — Аэрономия изучает верхние слои атмосферы, где существует диссоциация атомов газов и их ионизация. Все очень просто, дорогой Игорь. — И она насмешливо посмотрела на Стася.

— Не слушай, Игорь, эту тетю, — улыбнулся Стась. — Действительно, все очень просто. Диссоциация от латинского «диссоциатио» — разъединение. Это распад частиц газа под действием ионизирующих излучений.

Вита, пригнувшись, захохотала.

— Степан Петрович, добрые люди! Ну теперь вы видите, с каким чудовищем я живу?

Розу белую с черной жабою Я хотел на земле повенчать, —

дурашливо продекламировал Алексей.

— Это Андрей Белый? — повернулась к нему Вита. — Нет, кажется, Северянин.

— Я гений Игорь Северянин, — продолжал кривляться Алексей. — Возможно, и он. Твердо могу сказать одно: не я.

— Алеша, милый, в этом никто не сомневается, — ответила ему Вита. — Чтобы такое написать, надо быть Игорем Северяниным. — Она глядела на Алексея каким-то вызывающе дразнящим взглядом, от которого всем стало неловко.

Лицо Стася покраснело, и только Вита и Алексей не замечали ничего, продолжая какую-то только им понятную пикировку. Пахомов поднялся и сказал:

— Разрешите и мне по-простому и тоже стихами: