– Да, помню эту замечательную сцену гимназистов, Вячеслав. Мне надрыв Андрея Криворотова понятен, когда он говорил об их всеядной бессовестности, укравши пистолет доктора-отца, чтобы застрелиться, написав перед засыпанием с пистолетом в руках: «Стреляюсь, потому что жизнь есть мерзость». Уснул, не успевши застрелиться, чтобы утром проснуться и приписать в тетрадь: «Не стреляюсь, потому что боюсь, а стало быть, не только жизнь есть мерзость, но мерзавец и я».
– Слава богу, у нас с тобой, председатель, совесть есть и она движет нашими абсолютно бескорыстными, пусть и рискованными поступками – в ответ на выявленные опасности и неопределенности. Перейдём от гимназических завихрений, к нашим баранам – что дальше, Александр?
– А дальше все у нас по нарастающей и по диалектической спирали ввысь к звёздам, где все впервые и впереди у нас и нашего научно-культурного фонда «Возрождение русской святыни».
11. На Николу Вешнего-1995
Александр организовал «Никольскую версту» для школьников в солнечный день Николы Вешнего 22 мая 1995 года по живописной местности, вокруг Никольского собора, благодаря дружеской поддержке председателя районного спорткомитета Виктора Чернова, своего старинного приятеля юности по футбольным и хоккейным баталиям. Для победителей и отличившихся в кроссе по пересеченной местности фонд закупил множество ценных и утешительных призов, в основном, исторических книг разной толщины и художественных познавательных альбомов.
Раньше весь народ «гудел» на Москве-реке близ Козьей горки в какое-то воскресенье июня, то, нечто похожее на празднество города досталось от стародавних и советских традиций – с весельем и купанием на Троицу. Александр был уверен, что с этого дня день города будет отмечаться в Можайске именно на Николу Вешнего в честь покровителя града, святителя Николая Мирликийского, в его ипостаси Николы Можайского с мечом и охраняемым градом в руках. Об этом он кратко и энергично сказал перед стартом толп улыбчивой детворы – от учеников младших классов до старшеклассников. И смысл пробега на Николу Вешнего – участвовать в чудном действе, постараться осилить всю весеннюю дистанция, если не бегом всю, то хотя бы пешком до финиша: не может быть проигравших, с благословением свыше местной святыни, в таком весёлом беспроигрышном действе.
А перед днем Николы Вешнего, на целой странице, 20 мая в сдвоенном номере 58–59 за 1995 год «Новой жизни» (NN 10552-1053 издревле, с незапамятных революционных времен) была опубликована программная статья Александра «Бог, высоко, а Никола близко».
«Дорогие земляки! Каждый раз, когда я приезжаю в Можайск, иду к Никольскому собору. Мысленно здороваюсь и прикасаюсь рукой или щекой к его шершавым кирпичным стенам. А перед, как уехать, опять прихожу сюда постоять на откосе, раствориться думами в таинственном молчании страдающего исполина.
Так повелось с моего Можайского детства от первого потрясения мощью и красотой каменной музыки красных стен и устремленных в небеса башней и шпилей. Много повидал на белом свете: дела разного калибра, научная работа, конференции, а то и посох одинокого странника позволяли утолить неизбывную любознательность новизны диковинных земель, стран и весей. Да все равно тянуло и тянет к истокам, под соборную тень «пламенной русской псевдоготики», на пахучие откосные травы детства со стрекотом кузнечиков да щебетом восторженных птах над куполами.
Мне всегда казалось, что без Никольского собора да Лужецкого Фрапонтового монастыря не станет вообще Можайска – чудо-города русских.
Так получилось, что уже… уже не воротишь времени, когда были живы многие мои самые близкие родные: бабушка Анастасия Николаевна, дядюшка-профессор Александр Васильевич, у которого учились в вузе многие горожане, а также другие родственники, друзья и знакомые детства. Так получилось, что после череды смертей обрывались корни, связывающие меня с Можайском. В опустевший бабушкин дом повадилось жулье. Чтобы не видеть разора старинного дома, его продали. Вместе с разором страны Советов, собора это было невыносимо. И тогда меня посетило Провидение. Несколько лет тому назад я ощутил толчок, необъяснимое чувство внутренней свободы, без всякого надрыва императив русского духа: «Встань и иди. Сотвори, что можешь и должен». Я не склонен преувеличивать значение своего душевного пассионарного порыва, но я верил и знал: все, что зависит от меня, я сделаю по завету предков для города. Во времена бездарных генсеков-президентов, прозяпавших и перекроивших всю великую страну, я стал обдумывать, писать свой самый главный в жизни проект, чтобы не прозяпать, а спасти каждому из нас – можаичами и можайцами – священный город, уникальнейший собор и святыню нашу – Николу Можайского, без которого все мы – светлое ничто.
Волей Провидения, отец мой тоже Николай, Николай Васильевич, и тоже из старинного можайского рода, из первого выпуска Московского Механического Института (боеприпасов), нынешнего Московского инженерно-физического института, сделавшего для защиты великой страны атомную и водородную бомбы вместе с Курчатовым, Харитоном и многими другими…
Духовное здоровье Отечества и смысл жизни каждого гражданина-патриота немыслимы без обращения к его живительным корням и истокам, без поклонения русским святыням и святым, без осознания необходимости нравственного очищения и возрождения каждого из нас и общества в целом.
Когда говорят о восстановлении утерянной в годы лихолетий народной памяти и примиряющего всех россиян символа-памятника, то к таким общенациональным символам-памятникам относят, в первую очередь, возведение-возрождение разрушенного в 1930-е годы храма Христа Спасителя. Прекрасная идея лишь бы возведение-возрождение храма не было бы поручено «туркам»-архитекторам и «туркам»-строителям на средства русских налогоплательщиков.
В то же время проблема укрепления духовного здоровья всех можайцев, нахождения примиряющей нравственной идеи может быть решена в другой, более органичной плоскости самоочищения и покаяния каждого из нас, города в целом по отношению к трагической и значимой святыне – чудотворному деревянному образу Николы Можайского. Немногие имена святынь на скрижалях истории могут сравниться с именем великого христианского святителя Николая Мирликийского, защитника и спасителя Руси-России, нашедшего своё ярчайшее воплощение в ипостаси образа Николы Можайского с мечом и градом в руках, на многие века предопределившего духовную судьбу культуры, государственности, патриотизма русского православного народа.
В 1933 году из кафедрального Никольского собора, построенного во имя святителя Николая, бездарные богоборцы вынули и осквернили его душу – чудотворную драгоценную святыню Николы Можайского – и отправили икону в ссылку, в кремлевскую реставрационную мастерскую. После икону передали в Третьяковскую галерею, где ее, то выставляли на обозрение, то прятали-пленяли в запасниках. В детстве и юности я приходил к святыне в Третьяковку, как и многие сотни и тысячи экскурсантов. Но, к сожалению, всем нам, экскурсантам к святыне в спокойные времена, не хватало разумения обратиться к Богу и духу св. Николая с несуетной просьбой о помощи великой чудотворной русской иконе.
Гениальность неизвестных создателей резной чудотворной иконы-оберега проявилась в удивительной трактовке канонического образа св. Николы Мирликийского (об этом говорит нимб над головой святого и его епископское облачение) с благословляющей правой рукой и с Евангелием в левой. Русские творцы образа Николы Можайского дали в руки св. Николая новые атрибуты – меч в правую руку и град в левую, превратив покровителя землепашцев, моряков и путешественников по жизни Николая Мирликийского в защитника града Можая, а с ним – Отечества, Русского Духа и православной Истины.
У чудотворного образа-оберега есть славная и мистическая, в высшем смысле слова, история, связанная с охранным, соборным, чудотворным даром становления Можайска и Москвы в 14–15 веках, развития и расширения Руси и России сквозь татаро-монгольское иго, пепел и прах Смуты начала 17 века, французского и немецкого нашествия 1812 г. и 1941 г.
«Бог высоко, а Никола близко» – знаменитая народная поговорка отражала непоколебимую веру русской души в чудотворную защиту ее от напастей, несчастий, болезней, погибели, просьбу покровительства, защиты спасения у иконы-оберега св. Николы Можайского…
Отказавшись от святыни, ее памяти в русской и Можайской душе, защитившись от сомнений уязвленной души поговоркой лобазников и хозяйчиков-неумех «для нас нет ничего святого», чем мы хуже богоборцев, взорвавших храм Христа Спасителей. Русская святыня икона-оберег Николы Можайского является составной частью триединого целого: икона-храм-город. На примере славного русского города Можайска, ровесника Москвы, по летописной датировке «основания», видно, что изъятие души – образа Николы Можайского – привело к разрушению Никольского собора, к невольному запустению, бездуховности града. Не наводит ли это сравнение на мрачную аналогию современной России Смутного времени: пылящаяся обворованная или «реставрированная» икона Николы Можайского, невостребованный Дух-Храм для православных русских, а с другой стороны – полуразрушенный, без войны, но в тисках нового смутного времени град-Отечество…
ebooksa