В комнате царил полумрак, но за столом угадывался одинокий человеческий силуэт. И едва я переступил через порог, в комнате послышался знакомый голос:
— Доброе утро, сын.
— Да какое оно доброе? — пробормотал я, прошел в комнату и сел в кресло.
— Переживаешь? — уточнил отец, и я кивнул:
— Убивать до сегодняшнего дня мне не приходилось.
— Может быть, тебе и не придется, — ответил Чехов. — Ты будешь биться в паре с Морозовым. А Александр Васильевич первоклассный боец. Меня он вывел из строя меньше чем за минуту. Никогда не видел такой скорости и техники.
— Мининых тоже будет двое, — напомнил я.
— Но у них не будет легенды, — заметил начальник охранки.
Я вздохнул.
— Иногда ради семьи приходится идти на подобное, — продолжил князь. — И отступать уже поздно. Либо здесь, в резиденции, ляжем мы, либо Минины. Третьего не дано.
— Сурово, — произнес я.
— Такова жизнь высшего общества, — ответил Чехов, и я кивнул:
— Спасибо. Стало намного легче.
Видимо, Чехов не ожидал такой реакции. Он удивленно поднял бровь и взглянул на меня:
— Правда.
Я улыбнулся и покачал головой:
— Нет. Успокаивающие речи никогда не были твоей сильной стороной. Зато тебе всегда прекрасно удавалось вывести человека на эмоции.
Князь хотел было что-то сказать, но я махнул рукой.
— Все нормально. Я не боюсь предстоящего боя. С малых лет видел и смерть, и посмертие. Просто как-то не по себе, что придется убить человека.
Отец кивнул: