Действительно, каждый из нас, если мы не страдаем расстройством аутистического спектра, умеет моделировать не только внутренний мир другого человека (понимать, что он чувствует, чего он желает, что для него важно), но и то, как он представляет себе окружающую действительность.
Проще говоря, мы способны моделировать в своей голове не только то, как другой человек думает, но и то, в какой реальности он живёт, как он её себе представляет, что она для него значит, что для него в ней важно.
Агрессивная обезьяна
Этот шимпанзе за свой ум и сообразительность заслужил даже отдельную статью в «Википедии». Его звали (или зовут) Сантино, и на момент прославивших его событий он проживал в шведском зоопарке «Фурувик».
В свои тридцать с небольшим лет Сантино разнообразил скучную жизнь в вольере тем, что кидался в посетителей камнями. Но известным его сделало не это, а то, как он подходил к своим террористическим операциям.
Пока в зоопарке не было посетителей, он вынимал из кладки ограждения камни и складывал их в том месте, откуда ему было удобнее наносить удар. То, что примат готовился к предстоящему нападению, говорит о его способности представлять будущее, что уже немало.
Впрочем, сотрудники зоопарка быстро разгадали его тактику и стали забирать у Сантино подготовленные для атаки камни. Но и тут наш примат не растерялся: он стал прятать свои «боеприпасы» на рубежах атаки, например, под солому, которую он брал для этих целей из своей подстилки.
До появления посетителей он как ни в чём ни бывало, не демонстрируя ни малейших признаков агрессии, безмятежно восседал на соломе и будто бы грелся на солнышке. Но стоило зевакам приблизиться к вольеру, как он тут же вскрывал свой схрон и начинал бой.
Проще говоря, Сантино научился предсказывать не только поведение людей, посещавших зоопарк, но и
Нам кажется, что услышать и понять «чужое сознание» не так уж трудно. Но эта «лёгкость» вчувствования — не более чем иллюзия. В действительности это сложнейшая психическая операция, которой мы более-менее полноценно обучаемся лишь в подростковом (то есть весьма сознательном) возрасте.
Именно этот навык неспособны развить в себе люди, родившиеся с особенностями мозга, свойственными аутизму. Человек, страдающий аутизмом, неплохо ориентируется в мире вещей, но не в социальном мире.
Чем объяснять этот феномен на пальцах, лучше показать, как это работает (а точнее — не работает), на примере: по сути, диагностическом тесте, разработанном одним из главных специалистов в мире по аутизму — Саймоном Бароном-Коэном.
Представьте себе двенадцатилетнюю Машу, страдающую аутизмом, и её знакомую Свету, которые вместе с экспериментатором находятся в одной комнате.
Света кладёт свою куклу в коробку, стоящую на столе, и выходит. Экспериментатор предлагает Маше достать куклу из коробки и положить её в шкаф рядом с окном.
Маша выполняет задание, после чего экспериментатор задаёт ей вопрос: «Машенька, а когда Света вернётся, где она будет искать свою куклу?»
Сейчас стоп. Что, вы думаете, ответит Маша? Если бы Маша была здорова, то она бы, безусловно, сказала: «В коробке на столе» (нормальные дети способны на такой ответ уже в четыре года).
Но Маша больна, она страдает аутизмом, она не понимает, что Света живёт в своей собственной — Светиной, а не в её — Машиной — субъективной реальности. И поэтому она говорит:
«В шкафу у окна».
Если вы дадите себе труд подумать над этим нехитрым опытом, то я почти уверен, что в какой-то момент мурашки побегут у вас по спине…
Маша, вероятно, хорошая девочка, но мы все для неё — ходячие мертвецы, мы думаем не свои, а её — Машины — мысли, мы живём не в своём, а в её — Машином — мире. Мы как та самая кукла из коробки.