Но было уже поздно, маленькая грязная рука что-то двигала, – похоже, несколько засовов на внутренней стороне двери.
– Нина?!
На запачканном чем-то липким лице Бена отразился восторг, он расцвел улыбкой, став совершенно непохожим на того мрачного малыша, с которым Нина впервые встретилась на ступеньках своего фургона.
– Привет, Бен!
– Ты принесла мне книги?
Нина выругала себя за то, что не подумала об этом.
– Нет, прости, я не… Да, нужно было что-то прихватить. Они есть для тебя, но только в фургоне, – мгновенно извернулась она. – А твоя мама дома?
Бен тут же изобразил рассеянность и уставился куда-то влево. Посмотрев за его спину, Нина увидела невероятно грязную кухню, заваленную мусором и старыми пакетами из-под молока. В доме пахло пылью, запущенностью и чем-то еще, что Нина не смогла определить.
– Бен! Кто там? – послышался голос Эйнсли.
Она появилась позади брата и прищурилась на Нину, стоявшую против солнца:
– Чего нужно?
Обычная почтительность исчезла из тона Эйнсли. Ее голос звучал строптиво, зло, она словно готова была вытолкать незваную гостью за дверь. Нина вдруг заметила, что физически Эйнсли куда крепче ее самой и вполне может такое сделать, если вздумает.
– Э-э-э… я просто думала… ваша мама дома?
Эйнсли и Бен переглянулись.
– А тебе какое дело?! – грубо спросила Эйнсли.
– Я просто… хотела сказать ей, какого я высокого мнения о тебе, вот и все. Ты к тому же ушла, не забрав деньги, а я должна была убедиться, что ты их получила.
– То есть ты явилась не для того, чтобы полюбопытствовать?
Нина не знала, что на это ответить, и опустила взгляд:
– Так она дома?
– Мы в порядке! – заявила Эйнсли. – Нам не нужна твоя благотворительность!