– А когда говоришь, что на испытательном сроке, выглядишь как… как… – я ищу верное слово.
– Преступник? – подсказывает он.
– Правонарушитель. Но это не про тебя, – добавляю я.
– Но я именно он и есть.
– Я думала, мы начинаем все заново.
– Не собираюсь никого вводить в заблуждение.
С нетерпением бросаю свой конец ветки в кучу. Разговаривать с Чейзом – все равно что с этими бревнами: бесполезно, слова проваливаются в пустоту.
– Слушай, я не пытаюсь выглядеть глупо, – говорит он, появляясь за моим плечом. – Мне просто кажется неправильным не говорить людям о том, что я на испытательном сроке, придумывать ложный предлог, почему я тут.
– Это не обман, просто, знакомясь с людьми, лучше не сразу сообщать им что-то подобное. Это называется подавать себя с лучшей стороны. На собеседовании ты не будешь в первую очередь рассказывать, что с трудом встаешь по утрам, а уверишь, что готов работать в любое время. Давай попробуем еще раз… Почему ты получил работу тут, а не где-то еще?
– У приюта есть договор о программе реабилитации для несовершеннолетних из колонии штата.
Я в изумлении развожу руками.
– Забудь об этом. Просто сделай татуировку на лбу «Чейз Доннели, уголовник».
– На лбу? Не, я думал сделать тату на шее.
– Что? – оборачиваюсь и вижу, что Чейз улыбается. Слава богу, он шутит.
– Ладно, как насчет этого? – он проходит вперед, хватает мою правую руку и говорит: – Я Чейз Доннели. Учусь в старшей школе Дарлинга. Кажется, у нас есть общие занятия.
Я снова чувствую электрический разряд, но притворяюсь, что эта простая близость не сводит меня с ума.
– Я Бэт Джонс. Видела тебя на уроках по расчетам и на истории музыки. Ты играешь на чем-нибудь?
– Нет, я не смог бы играть ни на чем даже для спасения собственной жизни. Я и петь не могу или нарисовать примитивного человечка. Но я должен был освоить минимум по изящным искусствам, так что выбрал историю музыки.
– Аналогично, – я сочувственно улыбаюсь. – Кроме того, я слышала, что на уроках Дворак разрешает слушать попсу, а мне и правда нравится популярная музыка.
К моему удивлению, он не поднимает меня на смех. Вместо этого говорит: