Мама теряет терпение, тянет меня к дивану и заставляет сесть рядом с ней. Моя беспричинная паника начинает затухать. Арест никак не может проходить так медленно и непринужденно. Поскольку у меня в школе проблем нет, то речь, вероятно, о ком-то другом.
Офицер Маллой садится рядом со мной и кладет на журнальный столик папку. Он открывает ее и достает форму. Я читаю заголовок: «Временный судебный запрет».
– Что тут происходит? – медленно спрашиваю я.
Мама берет меня за руку.
– Это для тебя.
– Но у меня нет никаких проблем в школе.
Офицер Маллой хмурится и постукивает дешевой шариковой ручкой по папке.
– Нет проблем?
– О, Лиззи никогда не станет жаловаться, – говорит мама. – Вот почему мы должны сделать это.
– Это? Что это? – я растеряна.
– Значит, к тебе не пристают в школе? – спрашивает Маллой.
– Нет, совсем нет. – Паника возвращается, когда я понимаю, что происходит.
Родители хотят, чтобы я заполнила бумаги на Чейза.
Я вскакиваю на ноги.
– В школе ничего не происходит. Там все в порядке.
– Нет, – грубо возражает папа. – Пока в ней находится Чарльз Доннели, моя дочь никогда не будет в безопасности.
– Сядь, Лиззи, – с упреком говорит мама.
Я сажусь, но лишь потому, что ноги меня сейчас не очень-то держат.
– Вы пытались поговорить с директором? – спрашивает офицер.
– Конечно, пытались. Мы дошли вплоть до совета попечителей. Ваш босс, мэр Стэнтон, кричал о дискриминации и о том, что он подаст судебный иск, если мы снова попытаемся выгнать его пасынка из школы. – Отец смотрит так, будто ему больно. – Пока он не причинит физический вред, не испортит школьную собственность или не сделает что-то, оправдывающее исключение, он останется там.