Проклятие

– Я люблю тебя. – Всхлипывая, она отстранилась и посмотрела ему в глаза. – Я так тебя люблю.

Улыбнувшись, отец вытер слезы с ее щек.

А потом исчез и он.

Серильда поникла, обхватив себя руками. Она чувствовала себя выпотрошенной, будто ее сердце выклевал нахткрапп. Конечно, снова увидеть отца было невероятным даром, но эта встреча лишь растравила рану, которая едва начала заживать.

– Только не говори мне, что это та самая смертная девица, которую ты сделал Ольховой Королевой.

Серильда резко вскинула голову. Сквозь пелену в глазах она увидела, что Перхта устремила на нее безжалостный взор. Раньше девушке частенько казалось, что глаза Эрлкинга словно обдают ее холодным ветром, но оказаться под пристальным взглядом Перхты было все равно, что окунуться в скованное льдом озеро.

– Королеве Грейвенстоуна не пристало быть такой сентиментальной, – язвительно сказала охотница.

Серильда замерла. Она чувствовала себя одеревеневшей, все ее чувства слишком притупились, чтобы оскорбление Перхты могло ее задеть. Однако она ясно заметила угрозу, мелькнувшую в хищной улыбке охотницы.

Серильда поежилась.

Внезапно опустевший зал показался ей слишком тихим. Исчезли темные. Исчезли призраки замка и навещавшие их духи. Ушел и ее отец.

Ушли все; остались лишь Серильда, Перхта, Эрлкинг, бог смерти да призраки пятерых детей, которых ей до сих пор не удалось спасти.

Серильда не хотела склоняться перед демонической охотницей, но горе утраты притушило огонь ее храбрости. Она не боялась этой женщины. Она была от нее в ужасе. Серильда чувствовала, как ее покидают мужество, упрямство, остроумие, – как уходит все то, что придало бы ей сил выпрямить спину и встретить Перхту с достоинством. Сейчас девушке хватило сил лишь на то, чтобы протянуть руки к детям, подзывая их держаться ближе к ней, как будто она могла их защитить. Если бы. Она никогда этого не могла.

Перхта бросила на нее проницательный, жестокий взгляд, от которого у Серильды волосы встали дыбом.

– Жалкая девка.

– Готово, – сказал Эрлкинг. – Снимай с нее оковы.

Лицо Велоса омрачилось, но в следующий миг кандалы на запястьях Перхты разомкнулись. С лязгом упав на пол, они исчезли в клубе черного дыма.

Перхта даже не взглянула вниз на освобожденные руки. Она не сводила глаз с Серильды, и ее недобрая улыбка стала еще шире. Затем, не глядя на Эрлкинга, Перхта схватила его за ворот туники и резко притянула его к себе. В последний момент повернув голову, она накрыла его губы своими.

Ее глаза закрылись, вторая рука зарылась в его длинные волосы. Король обнял ее за талию, целуя ее в ответ.

Поцелуй был страстным, одержимым и даже, кажется, отдавал местью. Серильда не знала, что делать и как себя вести; ее щеки горели от стыда. Ей трудно было избавиться от чувства, что этот поцелуй – еще и грозное предупреждение, вот только кому? Ей? Эрлкингу? Ольховый Король утверждал, что Перхта не станет ревновать, но Серильда не была так уж в этом уверена.

Перхта закончила поцелуй так же внезапно, как и начала.