Кроатоан

— Сегодня я предпочитаю вас в качестве полицейского. — (Художнику начинает нравиться юмор итальянца.) — Не обижайтесь, это личное!

— Я и не обижаюсь. — Нико возвращает оружие Дино. — Это самое лучшее ружье, надежнее его у нас нет. Мы, остальные, экипируемся чем сможем. Я хочу, чтобы каждый выбрал себе какое-нибудь оружие, кто что пожелает, и позанимался с ним. Кармела, не важно, что ты выберешь: я хочу, чтобы ты сжилась с этой вещью, чтобы она сделалась твоей.

Девушка выбирает кухонный нож средней длины. Она не верит, что сумеет кого-то ударить по-настоящему, но чувствует, что Нико затеял распределение оружия скорее ради собственного спокойствия, чем для отражения реальной угрозы.

— Ремня на тебе нет, а нож длинный, — замечает Нико. — Всегда клади его рядом с собой и бери в руку, когда переходишь с места на место. А я постараюсь смастерить тебе ножны.

— Спасибо. — Кармела смотрит, как итальянец пересчитывает патроны. — Дино, тут было что-нибудь странное?

— До вечера — ничего. Только новости. Потом меньше новостей. Телевизор вырубился. Тишина несколько часов, а к ночи… forte[13] шум в лесу. Деревья, ветки! Fortissimo! Птичьи крики… Я закрываю уши, вот так!.. Потом я сторожил у окон… Но больше ничего, пока не приехал синьор Борха.

Жестикуляция итальянца захватывает внимание публики. Нико чешет подбородок.

— Из сказанного я заключаю, что нам придется караулить посменно. Слабое место — это второй этаж. Он деревянный, и окна там нараспашку. Плюс в том, что туда нужно подниматься снаружи. Хорошо бы укрепить люк, который туда ведет…

— Есть гвозди, молотки, доски… — подхватывает итальянец.

Кармела не считает, что все это окажется полезным, но понимает, что мужчинам нужно чем-нибудь заняться, чтобы не думать. Она отворачивается и видит клетки с крысами, сейчас без подсветки. Однако обитатели клеток живы и на вид в хорошем состоянии, шевелятся в своих призрачных жилищах. Рубиновые глазки как будто взирают на нее с мстительным удовлетворением. «Ну как тебе жизнь в клетке в окружении хаоса, Кармела?»

Внезапно она вспоминает: ведь сегодня утром крысы одновременно переполошились и, как по команде, опи́сали свои клетки. И Дино тогда же ругался, что Мич напрудил прямо в обсерватории! «Синхронное поведение, вот что это было».

Утро «Кроатоана».

Кармела снова чувствует, что упустила что-то важное.

— Странная у нас тусовка, — произносит кто-то рядом с девушкой.

Это Борха, и в первый момент никто не понимает, кого он имеет в виду — Нико с Дино или крыс, которых он внимательно разглядывает. Кармела его почти не слушает. Мысль о крысах и собаке снова возвращает ее к ощущению какой-то забытой подробности, но теперь присутствие Борхи мешает ей сосредоточиться.

— Борха, ты ведь… биолог или зоолог — как и Кармела? — спрашивает Нико.

— Да. — Взгляд у Борхи подозрительный. — А что?

— Кармела, ты ему рассказала?

Девушка начинает рассказ о посланиях, о флешке, отправленной ей через Нико и отобранной полицейскими, о видеозаписи с семьей, о событиях в «Лас-Харильяс». Борха с трудом впитывает новую информацию, он упрямо возвращается к одному и тому же обстоятельству, которое (типичный Борха!) раздражает его и сбивает с толку больше, чем все остальное.

— Письма от Манделя… А я ничего не получил!