Шуань, словно вода, перетек вниз, очутился рядом с дремавшим стражником и, ухватив его голову, резко и быстро свернул ему шею. Посмотрел наверх и помахал рукой.
Уильям, уже не скрываясь, поднялся и по сену добрался до проема в торце над воротами. Вылез, подтянулся и оказался на крыше. Так же на четвереньках пробрался к навесу и спустился возле возка. Где ему сразу же подал платье Пей.
– Как все прошло? – спросил старик… – Кого видел?
– Нормально, – кратко ответил Уильям и замолчал. Старик одобрительно крякнул.
– Ты изменился, Хитрец… – и тоже замолчал. Уильям стянул мокрые штаны, промокшую от дождя рубаху и быстро натянул на себя женское платье. Мокрые вещи свернул и сунул под сено на дно возка. Повязал платок поверх парика и залез в воз. Зарылся с головой в сено и укрылся шубейкой. Уснул он сразу и проснулся от криков петуха. Под навесом о чем-то судачили два крестьянина и Пей. Под боком Уильяма, полностью скрытый сеном, кто-то лежал. Уильям вздрогнул и разгреб сено. Рядом с ним спал маленький Луй Ко. Ульям поднялся, сел и беспокойно огляделся – на него никто не обращал внимания. Успокоившись, он вылез из возка, стряхнул налипшее сено и накрыл место, где спал шуань, своей шубейкой. Сам зябко поежился. Глянул в просвет столбов, удерживающих навес. Уже рассветало, нудный, мелкий дождь прекратился, но небо было затянуто серостью. Подошел Пей.
– Судачат, дочка, – кряхтя забираясь в возок, сообщил он, что на сеновале убили двоих… Ох! Что творится-то… Что творится! – с горестным вздохом произнес он и осенил себя змейкой, Ульям тоже осенил себя змейкой.
– В таверне есть не будем, по дороге поснедаем, – сообщил старик. Лошадку, пока ты спала, я запряг…
Уильям накинул на плечи шерстяной платок и побежал к нужнику. На ходу огляделся. Двор был полон людей, и все о чем-то негромко говорили между собой, многозначительно поглядывали на сеновал, но близко к нему не подходили. Справив свои дела, Уильям вернулся. На пробежавшую по двору бабу никто не обратил внимания.
Пей увидел Уильяма и подстегнул лошадку. Она покорно, но лениво выбралась на просторный двор. Негромко всхрапнула и, подняв хвост, выложила кучу «конских каштанов». Уильям подошел к возку, взял ее под уздцы, погладил по морде и повел к воротам постоялого двора. Там распахнул их, и возок выехал.
Во дворе за их спинами осталась будничная суета и ругань. Пятеро воинов в кожаных доспехах о чем-то говорили между собой. Один из них, широкоплечий гигант с одним глазом, другой глаз был перечеркнут глубоким шрамом. махал руками и грозил остальным…
Отъехали от постоялого двора уже достаточно. Впереди появилась кромка придорожного леса. Ухабистая дорога, утопающая в грязи, шла краем и огибала его по широкой пологой дуге По дороге им не встретились другие возы крестьян или разъезды наемников, и Уильям начал успокаиваться. С шуанем и стариком он разговоры не заводил. Пей погонял лошадку и снова монотонно напевал себе под нос. А Уильям, укутавшись в шерстяную шаль, ссутулился и ехал, подремывая, рядом на козлах.
Поздняя осень. Сбор урожая закончился. Движение по дорогам почти прекратилось. Крестьяне большей частью сидели по домам и чинили развалившуюся за лето и начало осени разную справу. Резали скотину. Солили мясо и диких уток, настрелянных перед их отлетом в теплые края. Бочками заготавливали грибы, дикие ягоды… Все были заняты своими делами, и до воза старика с бабой никому не было дела.
– Проедем этот лесок, и будет хуторок. – неожиданно произнес старик. – Там мой кум живет. У него в лесу охотничья избушка, у него и поснедаем.
– Мы в лес поедем? – спросил Уильям.
– Нет, – ответил старик, на хуторе остановимся. Там я тебя и оставлю. А твоего узкоглазого надо где-то спрятать, приметный он. Вот его в лесу и определим. Пусть там посидит до поры до времени… Пока все утрясется. Чую, скоро суета по тебе, Хитрец, закончится.
Луй Ко из сена ответил:
– Спасибо, старик, я твой должник.
– Сочтемся, мил человек, – отозвался Пей и снова затянул свою тихую, печальную песню.
Хутор показался за поворотом. Лес, краем которого они ехали, упирался речку, и на ее берегу стояло с десяток домов и сараев, вросших в землю, под соломенными крышами. Чернели грязью пустые огороды. Одиноко торчали на кольях, размахивая на ветру пустыми рукавами, чучела, отпугивающие ворон. У речки на ее берегу паслось небольшое стадо коров, подъедая последнюю траву. Через речку был переброшен ветхий бревенчатый мосток.
Пей подъехал к самой большой избе и остановил лошадь.
ebooksa