Король мертвецов

– Тпрууу, старая! – натянул он вожжи, и лошадка послушно встала. – Ждите! – произнес сухо старик. С кряхтением слез с козел и, чавкая грязью под сапогами, пошел к воротам дома. Громко постучал в них кнутовищем. Калитка отворилась. В проеме показалась вихрастая голова мальчонки. Он был босым и переминался на месте. Пей ему что-то сказал, и малец исчез, а вместо него вскоре появился такой же старый как и Пей, мужичок. Низенький, сухощавый. В полотняной рубахе, поверх которой была надета меховая безрукавка. Он быстро стрельнул глазами по сторонам и, обрадованно осклабившись, обнял Пея. Они расцеловались, и хозяин стал отворять ворота.

– Загоняй хворую, – распорядился Пей, и Уильям, стегнув лошадку вожжами, направил ее в ворота.

Возок и лошадку загнали под навес.

– И этот узкоглазый пусть вылазит, – распорядился старик. Нечего бока отлеживать. – Луй Ко услышал и сел. Отряхнул сено, застрявшее в волосах. И только сейчас Уильям увидел, что все лицо шуаня было лиловым, опухшим, в кровоподтеках и ссадинах. Шуань довольно улыбнулся и показал щербатый рот… передних зубов у него не было.

«Как же его сильно били», – подумал Уильям и протянул руку шуаню. Но тот быстро, по-молодому поднялся и ловко спрыгнул с воза.

– Пошли в дом, гости дорогие, – пригласил их хозяин хутора.

В доме было натоплено. На столе, покрытом серой полотняной скатертью, стояли миски. Старуха плотного телосложения и девочка лед десяти ловко и споро накрывали на стол. Ставили крынки с кислым молоком, резаный серый хлеб, жареных диких уток и наваристый суп…

Сели есть чинно. Хозяин поставил на стол самогон в большой бутылке и разлил по глиняным кружкам.

– Ну, с приездом, кум и вы, гости. Вам тоже рады, – поднял он свою кружку и залпом выпил. Выпили все, не чинились, в том числе и шуань. Он поморщился от боли во рту, но на стол поставил пустую кружку. Старики дружно крякнули и запили кислым молоком.

– При куме, Хитрец, можешь говорить открыто. Я отвечаю, – вытирая рот рукой от белых кислых полос над губой, произнес Пей. И Уильям этому старику доверял. Он знал его давно, как и Сороку, и ни разу они не подвели тех, с кем имели дело, но если подводили их, то такому человеку, можно было не позавидовать…

– Он тебя, Хитрец, и твоего дружка спрячет. Так, что никто не найдет.

– Понял, – кивнул Уильям, – спасибо, Пей. Спасибо… кум.

– Да что там, золотом рассчитаешься, – усмехнулся кум. Уильям в ответ улыбнулся.

– Это само собой, – ответил он…

Бамергем переживал смутные времена. Простому обывателю могло показаться, что ничего существенного в городе не происходит. Но Сорока хорошо понимал, в какое дело он ввязался. Оно сулило ему как и безбедную старость, так и большие неприятности. Звериное чутье всегда было присущим качеством Сороки, которое позволило ему дожить до седины и стать авторитетом на севере королевства. Но слишком много пришлых появилось в городе, и имелись мелкие людишки, которые давно зарились на его место. Все это Сорока учитывал и расположил в доме свой боевой отряд. Пять бойцов и одного опального мага, которого пригрел и спрятал от глаз жандармов десять лет назад. Из дома он не выходил и, отправив Хитреца, продолжал следить за обстановкой в городе. А она накалялась. Часть воровской братии перекинулись на сторону пришлых, а те, обнаглев, стали прижимать всех боссов районов. Кого-то убили, кого-то пытали. Часть подалась из города. Часть пришла к Сороке за советом, что делать. Сорока ждал, когда пришлые заявятся к нему, он был готов. И часть примкнувших к нему лидеров шаек были готовы объявить пришлым войну. У пришлых было много боевиков, но не было прикрытия со стороны жандармов. Они действовали нагло и на свой страх и риск. Кого-то купили из городской стражи, и Сорока добросовестно вел учет всех продажных стражников и десятников. Пришлые деньги не считали и смогли купить половину шаек города, подмять под себя и заставить выполнять их приказы. Силы, как считал Сорока, немалые, но этого было явно не достаточно, чтобы выиграть войну у воров в этом городе. Да он и не собирался вести эту войну…

Гости пожаловали поздно вечером. Десять всадников и главарь банды, промышляющей на городском рынке, Шершавый.

Шершавый подошел к двери и постучал. Пей, вернувшийся из поездки, с вопросом в глазах посмотрел на Сороку. Тот моча кивнул, и старик, шаркая тапочками, направился к двери.

– Кого там нелегкая на ночь принесла? – спросил он.

– Пей, это Шершавый. Мы к Сороке.

– Не знаю никакого Шершавого, – ответил старик, – Здесь не подают…