Развод. Ты предал нашу семью

— Нина, ты меня пугаешь.

— Это, надо сказать, будет большим неуважением, — поправляю ворот водолазки, — бросить нас тут.

— Зачем Ярику нас убивать?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Это так… Мысли вслух.

— Пошли.

Мы выходим из машины. Я ежусь и торопливо семеню за Глебом, который шагает к крыльцу столовой решительно, размашисто и бесстрашно.

Но он все же по сторонам зыркает.

Если не не Ярик с бандитами выскочат, то могут и бездомные псы тут покусать нас.

Столовая пустая. За стойкой раздачи возится усатый мужик в белом халате и поварском колпаке.

За дальним столиком в конце зала нас ждет Ярик и… женщина. Большая, дородная, пухлощекая и толстой пшеничной косой до пояса.

Ярик в брюках и рубашечке, а женщина в шерстяном сером платье в черный горошек. Рядом со столом — большая клетчатая сумка.

Ярик встает первым, шагает к Глебу и молча пожимает руку. Рожа — мрачная и нахмуренная.

— Люба, — он указывает на женщину, которая, несмотря на свое крупное телосложение, грациозно поднимается на ноги. — Моя женщина.

И у меня от его “моя женщина” аж мурашки по коже.

Не жена.

Не подруга.

Не любовница.

А женщина.

— Глеб, — тихо и с настороженностью представляется Глеб, а затем приобнимает меня за плечи и говорит. — Нина, моя женщина.

Тут я вообще готова растечься лужицей, потому что ждала, что меня женой назовут, но я тоже “моя женщина”.