– Ту, матушку… дала цветочки…
– Ах, матушка Аглаида!.. – сказала она, светясь, и подняла бокальчик. – Ну, чок!.. – сказала она бойко и осияла взглядом, – За нее… за новый путь наш!..
Это был новый «взрыв», вершина проявленья земного в ней.
Виктор Алексеевич был слегка весел, Даринька сияла бледностью. Когда шли залой – не кружились ни лица, ни колонны. Шампанское было бессильно перед чем-то, что ждало в ней: «Вот, сейчас». Она отметила в «записке»: «Было чувство, что сейчас случится что-то… радость?..»
Она сбежала по тонкой лестнице, спешила навстречу радости. У подъезда стояла монашка с книжкой. Место здесь было бойкое, выдалось монашке счастье: не гнали от подъезда, квартальные закусывали в официантской. Сборщица причитала: «Обители Покрова…» Сумочка осталась дома, Даринька сказала: «Дай ей рублик, сколько ты выбросил…» Ее поразило – «обители Покрова…» – ее отныне церкви! Он дал что под руку попало, много. Монашка поклонилась им до земли. Эта встреча напомнила Дариньке купить гостинцев и послать матушке Аглаиде, она хотела сейчас же на Тверскую к Андрееву, но Виктор Алексеевич сказал: «Отложи до завтра, а сейчас…»
XXXI
У колыбели
– К Красным воротам! – велел он кучеру. – Зачем?.. а вот узнаешь.
– Опять сюрприз?..
– Ты сюрприз… бесценный!.. И всё – сюрприз!!..
Москва кружила. Вызванное встречей у «Эрмитажа», Дариньке вспомнилось Уютово, покой и тишина.
– Завтра все закупим, и скорей, с вечерним! – сказала она твердо, – мне дышать здесь нечем, пойми же!..
– Да, сегодня очень душно… – рассеянно сказал Виктор Алексеевич. – С вечерним?.. Сейчас самое важное…
Она взглянула на него с тревогой. У Красных ворот он велел кучеру остановиться.
– Пройдемся… – сказал он Дариньке.
– Торопиться надо, а ты… куда мы пойдем, что с тобой?..
– Мы пойдем… домой.
– Ви-ктор!.. – воскликнула она, но он молчал.
Новая Басманная в тот час была пуста. Особняки, с садами, с цветниками. На каменных воротах лежали львы. Виктор Алексеевич напевал: «Балконы, львы на воротах…» Они остановились перед сквозной решеткой, чугунной, из винограда, груш и яблок…
– Литое чудо! В морозы все это побелеет, в инее… станет совсем живое. Помню, в Замоскворечье, дом графа Сологуба… Перейдем, оттуда лучше.
ebooksa