Роковая Роксана

- В наш дом и в нашу галерею, - поправил он меня. – Не горячитесь, Роксана. И не забывайте, что теперь вы располагаете всем моим имуществом. Ведь вы моя жена. Не отвлекайтесь, сосредоточьтесь на том, для чего мы сюда пришли. А потом я приглашаю вас на прогулку по набережной и обед в ресторации. Как и полагается молодожёнам.

- Хорошо, - я отвернулась, скрывая смущение.

Всё-таки, непривычно, когда тебе постоянно напоминают, что ты – замужняя женщина. И кто напоминает? Собственный муж!..

Я снова начала бродить по мастерской, вспоминая, все ли предметы находятся на своих местах, нет ли чего-то лишнего… Но постепенно поняла, что меня притягивает одна картина. Эверетт писал её параллельно с моим портретом, и краски на холсте были ещё влажными.

Заметив моё внимание, граф подошёл и встал чуть позади меня, так что я не могла его видеть, но всей кожей чувствовала его присутствие.

- Это ведьма? – спросил граф, и я поняла, что он тоже рассматривает картину.

- Нет, это – Джейн Плётка, - ответила я. – Возлюбленная некоронованного короля Солимара, Красавчика Нэша. Слышали о таком?

- Король Щёголей? – уточнил граф.

- Он самый, - подтвердила я. – У них с Джейн был бурный роман, она считалась самой красивой женщиной Солимара…

- …лет пятьдесят назад, - закончил за меня Бранчефорте.

- Именно, - я не смогла не улыбнуться. – Они жили в прошлом веке, знаете ли. Меня тогда не было в проекте даже на небесах.

- А почему она с метлой? – не унимался граф.

- Это не метла, - объяснила я. – Это плётка. Многохвостовая плётка. Джейн любила пользоваться ею во время верховой езды, поэтому и получила прозвище - Джейн Плётка. В Солимаре любят давать прозвища нерядовым женщинам, как вы заметили. Господина Эверетта очень занимала история любви Короля Щёголей и Джейн Плётки, вот он и изобразил аллегорию. Видите, Джейн держит на запястье попугая? Это образ Красавчика Нэша – такой же яркий и болтливый. Хорошо написано, верно?

- М-да, - согласился мой муж. – Попугай как живой.

- И Джейн очень хороша, - произнесла я наставительно. – Посмотрите, какой у ней лукавый взгляд. Я словно вижу, какой она была во времена, когда Солимар стал королевским курортом… Кстати, эту картину нельзя перевозить ещё полгода, - я коснулась пальцем нижнего края холста. – Краски ещё не высохли. Если перевозить сейчас, то всё испортите. Или смажется изображение, или на поверхность налипнет пыль. Лучше дать ей высохнуть здесь… А потом передать вдове.

- Звучит разумно, - согласился Бранчефорте. – Так и сделаем.

- Вы такой сговорчивый, - я покачала головой и повернулась, потому что стоять к нему спиной было уже нелепо. – Но я ничем вам не помогла. Не нашла ни одной зацепки. Я бесполезна, милорд.

- Я так не считаю, - ответил он, не двигаясь с места, и теперь мы стояли лицом к лицу, в опасной близости.

Хотя, почему – в опасной? Разве мне что-то угрожало?.. Но сердце застучало сильнее и быстрее, чем когда Эверетт бросился на меня с ножом.

- Тогда уйдём отсюда, - сказала я, отводя глаза. – Не будем слишком сильно шокировать моих соседей. Устроим прогулку.