Любовная косточка

22
18
20
22
24
26
28
30

Вымыв полы и выскоблив столы, Клер уже в сумерках села у окна, плотно занавесив шторы, зажгла свечи и достала дедушкину записную книжку, куда он записывал интересные рецепты или кулинарные тонкости. Пытаясь сосредоточиться на чтении, Клер все равно слышала, как играет музыка в ресторации «Пища богов», и как подъезжают и подъезжают экипажи с гостями. Там был праздник, были восторги и торжество, не то что в пустом бушоне.

Чтобы не слышать чужого веселья, Клер заткнула уши. Но разве просидишь долго с заткнутыми ушами?

Дверь отворилась без стука, и Клер даже не удивилась, когда вошел Ренье.

— Как ты? — спросил он.

Клер пожала плечами.

— Мне очень жаль, что все так получилось, — почти повторил он слова Жюля.

На нем был выходной черный костюм и белая роза в петлице — видимо, пришел к ней сразу после праздника, даже не стал переодеваться.

— Мне тоже жаль, — ответила Клер очень спокойно.

— Могу я чем-то помочь? — спросил он после продолжительного молчания.

— Нет, — ответила Клер.

Он топтался на месте и совсем растерял высокомерие и надменность. Не похоже на Ренье Равеля. Точнее, на Рена Рейва.

— Что будешь делать сейчас? — спросил он, стараясь разговорить Клер.

Она опять пожала плечами:

— У тетушки Мадлен завтра именины, испеку ей «любовных косточек» в подарок.

Губы Ренье тронуло подобие улыбки:

— С голубикой? — спросил он.

— Да, — Клер отложила записи и встала. — Шел бы ты… Сегодня день выдался не из легких, а мне еще делать заварное тесто.

— Клер! — позвал он, как будто она находилась за сотню миль, и взял ее за плечи.

— Что такое? — холодно вскинула она брови.

— Я не хочу уходить, — ответил он просто и потянулся с поцелуем.