Возлюбленная Козаностра

22
18
20
22
24
26
28
30

— Всё, что мы знали с Майклом о Хайдах ранее, присказка. Элис, эта семья, конечно, имеет связь с криминальным миром, и доказательства понемногу находятся нами. Но обвинения против Бэна почти были ложными. Вы знали, что ваш отец занимался делом мексиканских кортелей? — я отрицательно мотнула головой. — Он нашёл доказательства причастности семьи к интересным «сделкам», а потом неожиданно погиб. Тот, кто за этим стоит… — Санни делает глубокий вдох и моргает, а у меня сердце «сползает» в пятки и гулко отдаёт эхом в висках. Я жду, когда он решится озвучить самое страшное. Свет проникает в кабинет и ослепляет слишком неожиданно. Бартон щурится, прикрывает рукой глаза.

— Что вы здесь делаете? — Брендон появился невовремя. Повисает неловкая пауза. Студент сильно пугается, мямлит под нос что-то нескладное, а Титан грозно сверлит его. Нет. Хайд не ревнует к парнишке. За всем кроется нечто иное.

— Извините, я пойду. Рад был увидеться доктор Янг, и узнать, что у вас всё в порядке.

— Какого рожна он забыл в кабинете? — ругается Брендон. — Элис, объяснись!

— Ты же сам сказал, что он искал меня. Мне пришлось убеждать Санни в пустых переживаниях и затеях. Но не на глазах же у честной публики это делать, — выкручиваюсь как могу. Меня колотит мандраж. Слишком много новостей для одного дня. Я постараюсь завтра сложить обрывки информации воедино. Когда в состоянии буду здраво и непредвзято судить.

— Правда? — он склоняет голову набок.

— Да.

Брендон вроде верит. Он гасит свет и подталкивает меня к огромному столу.

— Что? Брендон, только не сейчас. Я не могу в этом доме.

— А ты закрой глаза и представь, что находишься в Филадельфии, — шепчет он над ухом, усаживает на столешницу, расталкивает ногами бёдра.

Брендона в такие моменты невозможно остановить. Платье шуршит. Он задирает его вверх. Нетерпеливо стягивает с меня трусики и целует в засос. Его поцелуй, слишком жадный. Дыхание, слишком тяжёлое и частое. Он не даёт ни малейшей возможности спрыгнуть со стола или увернуться. Звук расстёгивающегося ремня, тихий вжих молнии. Брендон очень ловкий. Он может одновременно целовать и раздеваться. Шелест фольги. Не предполагала, что на банкет он возьмёт необходимую защиту.

Я подпрыгиваю оттого, что в один резкий рывок он оказывается во мне. Толчок за толчком. Страстный Брендон засасывает мои губы сильнее. Я подстраиваюсь под его ритм, и очень скоро мы приходим к желаемому пику.

Мне жарко. Взмокла спина от спонтанного уединения. Хочется вдохнуть свежего воздуха. Я спрыгиваю со стола, поправляю одежду под горящий взгляд Титана.

— Ещё час и поедем домой, — предупреждает он. — Мне нужно переговорить с Манчини. Я буду в большой гостиной.

— Хорошо, Брендон. Можно я пройдусь по саду? Слишком душно.

Он разрешает. Видимо, резиденция Хайдов, эталон безопасности, раз Брендон спокоен. Из кабинета до парадного холла мы доходим вместе. Он, не стесняясь любопытных взоров присутствующих, чмокает меня в губы, затем в лоб и прижимает крепко к себе, как будто прощается. Брендон проводит большим пальцем по щеке и шепчет: «Иди. Льюис присмотрит за тобой».

Я выхожу на громадное крыльцо особняка. Спускаюсь по ступеням и полной грудью вдыхаю свежий воздух. Напряжённые события дня сказываются. Жар приливает к щекам, а сердце опять проваливается в пятки. Я иду к высоким пирамидальным деревьям, брожу между ними, незаметно удаляюсь вглубь бесподобного сада. Что-то мелькает впереди. Или мне кажется, или не знаю. Я пристально вглядываюсь в темноту и опять замечаю свечение. Блик от фонарика? Но откуда?

 В свете тонкой полоски, падающей наземь, вроде видится силуэт Мардж. Развернуться бы и уйти, но что-то заставляет пойти в сторону побережья, куда удаляется белый свет.

— Мардж, это ты? — зову её в ночной тишине. Небо сегодня полностью чёрное. На нём нет ни Луны, ни звёзд. Видимость не очень хорошая, и то, что я практически дошла до конца сада узнаю по доносящемуся шуму волн.

— Мардж? Что за шутки?