Его поведение также не соответствовало моим ожиданиям. Я запомнил его многоречивым, стремившимся произвести сильное впечатление; на смену теплоте, делавшей его приятным собеседником вне зависимости от того, была ли она искренней или нет, пришла какая-то скованность, отчего казалось, будто он выполняет формально предписанные действия.
Складывалось впечатление, что он не в состоянии… Как бы точнее выразиться? Не в состоянии сосредоточиться!
Более того,
Меня поразило, что человек, который, несмотря ни на что, оставался несомненным гурманом, теперь проявляет подобную сдержанность, и я уже собирался спросить, в чем причина воздержания, однако тут мне пришло в голову, что он мог получить неприятные известия от своего врача. Или (подумал я через секунду) хочет, чтобы я так думал. Сейчас мне куда проще, нежели год назад, было поверить, что он действительно наследный барон. Впрочем, даже если ты представитель рода, потерявшего во время событий тысяча семьсот восемьдесят девятого года все имущество, кроме мизерной подачки, ничто не мешает тебе быть мошенником. Эти две роли так же легко сочетаются друг с другом, как роли автора и доверчивого дурака. Посему я воздержался от замечаний и так и не сумел понять, действительно ли его лицо омрачено тенью разочарования.
Отказавшись от второй порции плохонького вермута, я был готов уже пожалеть о своем решении повторно свидеться с бароном и собирался свести время встречи к минимуму, насколько позволяли правила хорошего тона, но через несколько минут в воздухе поплыл невыразимо восхитительный, сытный аромат, раздразнивший мои вкусовые рецепторы
Однако, когда мы все-таки сели за стол, оказалось, что это не так.
Перед собой я обнаружил своего рода символические
Чему? Сырым овощам и незрелому уксусу?
Меня охватило такое смятение, что я утратил дар речи. По мере своих возможностей я принялся опустошать тарелку, стараясь, по крайней мере, сохранить на лице вежливое выражение. И задумался о слуге. Разве я раньше не встречал этого типа?
Когда он открыл мне дверь, я едва взглянул на него. Теперь, когда он пришел проверить, закончил ли я первое блюдо (я испытал облегчение, расставшись с тарелкой), мне удалось повнимательнее разглядеть его, хоть и краем глаза. И вот к какому выводу я пришел: да, раньше я его уже видел.
Более того, я вспомнил, где и когда. Во время моей прошлой поездки во Францию, в Ге-сюр-Сон, где тогда проходил Французский национальный конгресс научной фантастики. Между прочим, именно там я познакомился с бароном, и этот тип был тогда в одной с ним машине.
Но год назад мой знакомый никак не смог бы позволить себе держать слугу! Ему не по карману оказался даже счет в ресторане «Тертр», куда он сводил нас с женой и сопровождавших нас друзей; он задолжал мне пустяковую сумму в семь франков восемьдесят сантимов. Если он сам об этом не заговорит, я даже упоминать о ней не стану, поскольку предложенные нам тогда блюда, как он и обещал, оказались потрясающими.
Все эти несоответствия наконец начали складываться в моем сознании в определенный рисунок. Возможно, его «ожидания» оправдались, но он позволил глупой гордости соблазнить его на экстравагантность, о которой теперь сожалел? Возможно, решив, что слуга необходим при его новом положении, он нанял его, хотя сам продолжал носить один и тот же костюм и не мог позволить себе услуги приличного цирюльника? Может быть, не состояние здоровья, а экономия вынуждала его воздержаться даже от столь бедного угощения, какое предлагалось в этих апартаментах, расположенных в фешенебельном
Разум профессионального писателя частично напоминает зеркальный лабиринт, а частично дом с привидениями. Самый тривиальный импульс может развить бесчисленные непредсказуемые направления для полета фантазии. Пока я ждал главного блюда, мой разум отправился в прошлое, чтобы вспомнить ключевые события нашей встречи в Ге.
Из всех фестивалей научной фантастики, которые я когда-либо посещал, – а за двадцать пять лет их набралось немало, – этот, на мое несчастье, был самым хаотичным. Организаторы выбрали дату, на которую уже приходилась встреча
Голодные и всеми покинутые, мы познакомились с бароном, моложавым – я бы дал ему года тридцать два, но преждевременная усталость делала его старше, – худощавым, обладавшим определенной старомодной элегантностью. В здешней обстановке он выглядел неуместно. Ранее я обменялся с ним парой слов; он набрел на меня, когда я, как обычно, ждал появления кого-нибудь из организаторов, чтобы выяснить, что происходит, и спросил, может ли обычный зритель посмотреть фильм, который тогда показывали. Ему хотелось убить несколько часов. Картина ему, видимо, понравилась, поскольку он то ли остался в зале, то ли потом пришел еще раз.
Он вышел, натягивая не по сезону теплые перчатки и оглядываясь в неком смятении, как будто его удивило отсутствие водителя, который отвез бы его в следующий пункт назначения. Заметив и вспомнив меня, он подошел, размашистым движением снял шляпу и поблагодарил за оказанную мной пустяковую услугу.
Я, несомненно, ответил слишком коротко. Почувствовав, что что-то не так, он спросил, не может ли оказать мне какую-либо ответную услугу. Мы объяснили, в чем дело… разумеется, выбрав выражения помягче, хотя предпочли бы вставить пару словечек покрепче.
Ах! Что ж, если бы мы изъявили желание принять приглашение того, кто знаком с этой местностью почти так же мало, как мы… (Мы изъявили.) А есть ли у нас транспортное средство? (Есть, хотя я оставил машину возле отеля, до которого идти минут двадцать.) В таком случае нам должно быть небезынтересно узнать, что ему сообщили об одном ресторане, не очень известном, в деревне, расположенной в нескольких километрах отсюда, и он подумывал о том, чтобы во время своего краткого пребывания в Ге распробовать его меню. Ему дали точные указания, как найти это местечко. Говорят, качество тамошней кухни превосходное. Не хотели бы мы?..