О времени, о душе и всяческой суете

22
18
20
22
24
26
28
30

– Важное.

– Ладно. Располагайся. Налей сенатору этого гадкого фалернского! – бросил он гречанке, и та поспешила выполнить приказание.

Марк пролил каплю в дар богам и сделал большой глоток. Затем отставил кубок и вынул что-то из складок тоги. Раскрыв ладонь пухлой розовой руки, он показал предмет Метеллу. Это была роза.

Генерал вдруг принял решение.

– Прочь, – повелел он рабам и, когда те беззвучно скрылись, добавил: – Ну?

– Не хочешь ли ты стать императором, Метелл?

– Я слишком хорошо тебя знаю, иначе решил бы, что ты жевал виноградную лозу, как вакханка! – ядовито заметил полководец. – Или ты, как и все в Риме, тоже изменился?

– Уверяю тебя, я как никогда серьезен. Ты, наверное, собирался указать на то, как прочно Цинат закрепился на троне, – и это правда. Правда и то, что и двор, и Рим в целом сейчас куда менее подвержены волнениям, чем в течение всей моей жизни. Но у Цината, кроме тебя, есть и другие враги. Ты ведь знаешь, почему я его не люблю.

– Из-за какого-то долга, да? – рассмеялся Метелл резким смехом.

– Пустяк, – сказал Марк. – Вопрос нескольких десятков тысяч. Но это дело принципа. Он вынес решение не в мою пользу, и мне пришлось прибегнуть к самым гнусным методам, чтобы вернуть то, что мне причиталось. Если бы деньги не были мне так сильно нужны…

– Ты на удивление откровенен.

– Просто хочу, чтобы ты понял, почему мне выгодно сменить цезаря. Есть и другие, кого, подобно мне, решения, принятые Цинатом, поставили, скажем так, в трудное положение. Если кто-то в моем положении затаит мелкую обиду, она может рано или поздно загноиться. Подозреваю, что остальные, чьей поддержкой я намереваюсь заручиться, согласятся в основном потому, что, по их мнению, если мы свергнем этого сильного цезаря, не пройдет и нескольких недель, как они свергнут его преемника и посадят на трон собственного фаворита. Но, я думаю, тебя будет сложно сдвинуть. К тому же ты уже пользуешься популярностью у плебса. Кто, если не наш самый успешный полководец, как нельзя лучше подходит на роль порфироносца?

– И как ты предлагаешь воплотить это небольшое чудо в реальность?

Марк объяснил.

Метелл уставился в пустоту.

– Ну, а если Цинат узнает, от кого исходит это предложение? Не почует ли он неладное?

– Поверь, Метелл, я могу устроить все так тонко, что само предложение сделает тот, кому он безоговорочно доверяет и кто сам поверит, что делает это из лучших побуждений.

– Да-а, – с сомнением протянул Метелл. Он встал и, опустив голову и сцепив руки за спиной, начал мерить шагами пол. – Но примет ли Цинат это предложение? Не заставит ли его эта его проклятая скептическая натура посмеяться над нашей идеей? О, Марк, ничего не выйдет!

– Ты привык действовать напрямую, – сказал сенатор. – Тебе чужды перипетии и интриги придворной жизни. Однако у меня, – он скромно кашлянул, – весьма значительные познания в данной области. Я уже обдумал упомянутый тобою риск. Я сумею предотвратить его, сделав так, что Цинат согласится, дабы избавиться от тех, кто настойчиво беспокоит его опасениями о его здоровье.

– Рассмотрим знамения, – решительно сказал Метелл. – Если они благоприятные, я тебя поддержу.