Раздался отдаленный гул – летел небольшой самолет. Гул становился громче и отчетливей, и все присутствующие выглянули в окно.
Ральф воскликнул:
– Смотрите! Вон его огни! Как низко летит!
– Это точно, – согласилась Зена. – Похоже, у него проблемы.
– Да нет, двигатель работает нормально… Эй, что это за игры? Он летит прямо на нас. Чокнутый лихач!
– Либо пьян, либо накурился, – решил Дрю. – Чертов идиот!
– Нужно предупредить его! Где у нас фонарик? Быстрее, на улицу!
И Зена бросилась к дверям.
Развернувшись в ее сторону, Ральф крикнул:
– Стой! Если он под кайфом, то подумает, что мы с ним играем, и опустится еще ниже!
– Но не можем же мы…
Это было все, что Зена успела сказать. Хотя рев мотора был достаточно силен, чтобы перекрыть звуки ее голоса, остановило Зену не это.
По крыше, по дверям, по окнам, по Дрю и Ральфу ударила пулеметная очередь, разрывая в куски дерево, стекло и человеческую плоть.
На втором заходе самолет сбросил на дом связку бутылок с коктейлем Молотова и, взревев на вираже моторами, исчез в ночи.
Гор уже не видно
Обычно в августе, днем, отсюда отлично видно горы. А где они сейчас?
Пит осмотрелся. В высшей точке Колфакс-авеню, как раз между Линкольном и Шерманом, недалеко от столицы штата, их остановили выставленные полицейскими барьеры. Молодые патрульные шагали от машины к машине, проверяя документы и цепляясь к хорошеньким девушкам. На лестнице, ведущей к местному Капитолию, сидели уже проверенные полицией туристы и фотографировались. На тротуарах – обычные субботние толпы.
А вот гор – не видно!
Забавно! Денвер из-за этого выглядит так, словно его соорудили на некой огромной сцене декораторы, а сама авеню упирается, словно стрела, в мутное небо, затянутое плотной дымкой.
Создавалось впечатление, что мир за окнами машины растворялся и превращался в ничто, и то, о чем писали газеты и вещало телевидение, было выдумкой, ложью.