В разные годы над алгеброй гонки вооружений поработало немало математиков, но Джон Нэш стоит на ступеньку выше всех остальных. Дело в том, что он доказал существование знаменитого “равновесия Нэша” – алгебраического способа найти лучшее решение дилеммы в условиях, когда две стороны не доверяют друг другу. В нем задействуется сложная форма линейной алгебры и описывается сценарий, в котором противники оказываются в ситуации, когда ни один из них не может улучшить свое положение. Равновесная стратегия может быть неоптимальной для конкретного игрока, но при этом единственной, в которой ситуация не становится хуже. Равновесие Нэша не удовлетворяет ни одну из сторон, но все-таки ни одна из сторон не собирается ничего предпринимать, поскольку сложившееся положение – меньшее из зол.
Выявив условия для существования равновесия Нэша и описав стратегии, которые позволяют к нему прийти, Джон Нэш получил Нобелевскую премию по экономике и вошел в историю, хотя его вклад и остается недооцененным. Нэш предоставил обеим сторонам конфликта в холодной войне неопровержимое доказательство того, что им следует смириться с прохладной разрядкой и больше не предпринимать никаких шагов. По сути, он сделал мир безопаснее с помощью алгебры. Сдается мне, Никколо Тарталье это пришлось бы по нраву.
В заключение мне хочется заверить вас, что порой даже простейшая на первый взгляд алгебра заводит профессиональных математиков в тупик. Возможно, вы слышали о последней теореме Ферма? Описать ее очень просто, однако на поиск решения у человечества ушло несколько сотен лет.
Французский математик Пьер Ферма был великим ученым, но отказывался публиковать свои работы. После смерти Ферма в 1665 году его сын Самуэль решил собрать все бумаги отца и опубликовать наиболее значимые выводы. Просматривая экземпляр “Арифметики” Диофанта из отцовской библиотеки, Самуэль обнаружил на полях заметку на латыни. В ней говорилось: “Невозможно разложить куб на два куба, биквадрат на два биквадрата и вообще никакую степень, большую квадрата, на две степени с тем же показателем. Я нашел этому поистине чудесное доказательство, но поля книги слишком узки для него”.
Сегодня мы записываем утверждение Ферма следующим образом: в уравнении
невозможно найти
Ферма утверждал, что может доказать различные теоремы, и во множестве других заметок, и математики, изучавшие его бумаги, в конце концов смогли найти все доказательства, за исключением доказательства, связанного с уравнением Диофанта. Так эта задача и стала называться последней теоремой Ферма.
Сразу ясно, что при
Уайлс работал над задачей до 1995 года – как одержимый, в одиночестве, в тайне от всех. Теперь он стал знаменитостью в математическом мире, и все-таки даже ему не под силу ответить на один вопрос об этой теореме: правда ли у самого Ферма имелось доказательство, которое оказалось утраченным?
Несомненно, оно отличалось бы от того, которое нашел Уайлс. Математических техник, использованных Уайлсом, во времена Ферма просто не существовало. Следовательно, если у Ферма действительно имелось доказательство теоремы, в нем применялась какая-то математическая хитрость, которую можно было реализовать в XVII веке, но которую впоследствии никто больше не применял. Кажется маловероятным, правда? И все же остальные доказательства, о которых говорил Ферма, нашлись в его бумагах. Почему же это должно оказаться вымышленным?
Во многих отношениях последняя теорема Ферма позволяет составить лишь поверхностное представление о том, насколько сложной может быть алгебра. Математики могут придумать гораздо больше уравнений, чем решить, и поэтому принцип теоретической физики заключается не в том, чтобы
Учитывая, насколько она полезна, это, пожалуй, неплохо. Как мы увидели, алгебра уже дала нам способ решить множество логистических задач – от расстановки палаток для размещения батальона до разработки алгоритма для поддержания мира во всем мире. Она подобна фонарю, который помогает нам в наших поисках, – и искать мы можем хоть неуловимые частицы, хоть документы на веб-сервере. Алгебра решает вопросы налогообложения, дает нам возможность слетать в отпуск и показывает, по каким орбитам движутся небесные тела. Как знать, что принесет нам алгебра будущего, если мы продолжим ее изучение?
Хотя нам и хочется это выяснить, мы можем оценить и готовый продукт, называемый математическим анализом. Мы с поразительной быстротой изобрели, развили и применили эту область математики, пересмотрев свой метод работы с вещами, которые движутся и меняются. По сути, он сформировался всего за столетие и привел к революциям в науке, медицине, финансах и – конечно – военном деле. Можно даже сказать, что математический анализ сыграл решающую роль во вступлении США во Вторую мировую войну. Впрочем, как мы увидим, математический анализ с самого своего зарождения находился на передовой множества битв.
Глава 4. Математический анализ. История инженерии
В июле 1940 года Институт Гэллапа поинтересовался у американских граждан, готовы ли они поддержать вступление США в войну против Германии и Италии. 86 % ответили отрицательно. К сентябрю, даже после первого призыва в армию в мирное время, эта цифра снизилась до 48 %[96]. Что же узнали американцы за период с июля по сентябрь? То, что Гитлера нельзя считать неуязвимым[97].
Они узнали об этом в ходе битвы за Британию, которая гремела в небесах над Англией и Ла-Маншем в августе и сентябре. Королевские ВВС так эффектно противостояли немецкому люфтваффе, что американский журналист Ральф Ингерсолл совершил опасное путешествие через Атлантику в Лондон, чтобы выяснить, что происходит на месте событий. Вернувшись домой, он написал, что увидел “гражданское население, которое держалось, несмотря на почти постоянный, беспрерывный ужас, только благодаря практически невероятным отваге и вере”. Ингерсолл превозносил британцев до небес:
Недаром Адольф Гитлер неистовствует из-за безрассудства британцев. Такому трусу, как он, наверняка непросто понять, откуда в них взялась такая смелость. Понять ее вообще крайне сложно. Но отрицать невозможно. Лондонцы продержались, не поддаваясь панике, изо дня в день хоронили погибших и перевязывали раненых, изо дня в день занимались своими делами, разгружали суда в хаосе разрушенных бомбардировкой доков, открывали магазины, тушили пожары, восстанавливали телефонные линии и водопроводные магистрали, расчищали улицы, работали на заводах и фабриках[98].
В конце концов, написал он, они пришли к победе, которая не забудется никогда. “Битва, которая состоялась в небе над Лондоном с 7 по 15 сентября, вероятно, войдет в историю как не менее значимая, чем битвы при Ватерлоо и при Геттисберге”, – отметил Ингерсолл. Впрочем, он почти наверняка не понял, что победу в этой битве британцам принес математический анализ.