– Ты же колдун, а значит, ты владеешь этим лесом, – холодно отзывается Илья.
– Я владею зимней частью. А ты не только глух, но и слеп, раз не видишь, что здесь Яра в безопасности.
– Что-то не внушаешь ты чувство безопасности.
– Я всё думал, кого ты мне напоминаешь. У тебя, мартовский смертный, язык без костей, как и у твоего месяца.
– Тебе ли оскорблять весну, декабрьский колдун?
– Кому как не мне? – насмешливо наклонив голову набок, парирует мужчина.
– Хватит! – рявкаю я на них, вырывая руки из хватки обоих. – Илья, убери меч. А ты, колдун, попридержи своё чувство юмора.
Оба с удивлением смотрят в мою сторону. Спорят обо мне, а ведут себя так, словно меня тут и нет. Илья нехотя убирает лезвие в ножны, улыбка колдуна вянет. Мужчина коротко кивает, разворачивается и уходит в сторону деревьев, позволяя мне поговорить с другом наедине.
– Я не могу покинуть лес. По крайней мере, просто так. Я принесла сюда золото, – объясняю я Илье.
– Золото?! Яра, я же предупреждал! Да и как ты могла, ведь все знают об этом, – с разочарованным стоном тянет он, взмахивая рукой в сторону, куда ушёл хозяин леса.
– Не он меня держит, – сразу пресекаю неверный вывод друга. – А окружающая ноябрьская часть леса. Стоит мне выйти, как те лисы – слуги Ноября – нападают на меня. И не я взяла золото, мне его подложили. Скорее всего сёстры, именно они перехватили меня, пока я пыталась сбежать из дома.
Лицо Ильи темнеет.
– Зачем ты вообще сунулась сюда, Яра?! Ты же пообещала мне.
– Это было условие сделки!
– Ты заключила сделку с колдуном?!
Наша старая ссора снова разгорается. С каждой фразой мы повышаем голоса. В его и моём взглядах обида и разочарование, которые теперь, когда радость от встречи немного улеглась, всплывают наружу.
– Да! Отец умирал, у меня не оставалось выбора! Но условие было простое, колдун не собирался меня здесь запирать!
– Ты должна была всё рассказать мне сразу, Яра!
– Я собиралась!
– Когда?!