– Мастер!
– Это так ты воспитываешь учеников, Есон? – вновь подала голос наместница. – Позволяешь им вести себя как вздумается? Твой храм и твои ученики представляют нашу провинцию, и подобные вольности позорят нас на фоне остальных. Прошлые хранители часто брали учеников из хоть немного образованных семей. Ты сам из такой! Однако мне рассказали, что ты, Есон, собираешь оборванцев! – хлёстко, повысив голос, заявила госпожа Ян. – Если уж взял беспризорников, то хоть воспитывай их как следует. Или ты не рассказал им о добродетели, уважении и благодарности? Напомни этим детям, что храмы живут в достатке в первую очередь за счёт великодушия наместников и императора.
Среди учеников пошёл недовольный ропот, но мигом затих под предупреждающими взглядами наставников, хотя сами они выглядели разозлёнными. Я прикусила щёку изнутри, осознав несправедливость услышанного. Хранитель выбирал учеников по зову дракона, а не по собственному желанию. Никто не смел оспаривать выбор Дракона Запада.
По лицу Раяна прошла тень, он приоткрыл рот для ответа, когда дедушка преодолел разделяющее нас расстояние за четыре широких шага. Он шёл в меру спокойно, и все знали, что Раян его любимый ученик. Самый примерный, воспитанный, от и до идеальный. Поэтому ни Раян, ни другие мастера, ни мы не ожидали, что дедушка со всей силы влепит ему пощёчину. Удар был намеренно позорный и сильный, нанесенный при свидетелях. Раян, оглушённый, отступил на пару шагов. Минсу и Риша побледнели. Мы с Джуном дёрнулись, словно сами приняли этот удар, моя нижняя губа непроизвольно затряслась, глаза наполнились слезами.
Я не хотела, чтобы Раяна били из-за меня.
– Ты немедленно умолкнешь, иначе позднее повсюду разнесут лживую версию произошедшего, выгодную наместнице. Для них ты невоспитанный сопляк в чёрных одеждах, даже не в красных. А если твои намёки дойдут до императора, ревностно оберегающего закон о двойниках, то он явится сюда, чтобы нас проучить, – напряжённо, но тихо объяснил дедушка, позволяя слышать свои слова лишь стоящим поблизости.
Раян оправился от мимолётного шока и, вместо того, чтобы отойти в сторону, разозлился, что было совсем ему не свойственно. Ему было шестнадцать, но в росте он уступал дедушке лишь на пол-ладони.
– Мне плевать.
Дедушка угрожающе приблизился, Раян отступил на шаг, не в силах противиться встреченному давлению.
– Если ты станешь следующим хранителем, этот позор будут использовать против тебя и храма всю оставшуюся жизнь, поэтому закрой рот и отойди, – приказал дедушка. – Мне придётся её отдать, но твои громкие обвинения мешают мне потребовать для внучки лучших условий.
– Всё может быть кончено, если Ашарин уйдёт с ними, – резко, но тихо ответил Раян.
– Я тоже не верю в их защиту, поэтому попробую добиться других условий. Прими эту ситуацию в качестве очередного урока как мой преемник. Храм и его жители для хранителя прежде всего. Репутация – это наше лицо перед остальными, мы не имеем права позорить храм.
– А что после, мастер? – с непозволительной дерзостью бросил Раян.
– Она вернётся сюда.
– Вы видели хоть одного двойника, который после восемнадцатилетия живёт где-то припеваючи? – сердито напомнил Раян.
Дедушка ничего не ответил. Раян воспользовался заминкой и продолжил свою мысль:
– Я вот слышал только о тех, кто остался жить при своих господах. Да, ходят слухи, что другие двойники уезжают и живут где-то далеко, не зная забот. Но всё это выглядит как дешёвый обман. Кто из господ в своём уме готов отпустить двойника, знающего так много секретов?! Особенно секреты наместников?
Раян тараторил, говорил тихо и быстро, словно боялся, что его не дослушают. Дедушка молчал, внимательно разглядывая лицо ученика. Джун до боли сжал мою руку, а я пыталась понять, о чём говорил Раян.
– Минсу! – позвал дедушка, не отрывая пронзительного взгляда от лица Раяна.
– Да, мастер?