Проект «Джейн Остен»

— Маловато времени для того, чтобы все спланировать.

— Миссис Смит тоже так сказала. Но потом передумала. — Я удержалась от замечания о том, что вся работа ляжет на плечи миссис Смит, а Лиам только и знает, что предъявлять возражения. — Времени у нас в обрез. — Он не ответил, и я сочла молчание знаком согласия. — Кстати, знаешь, кого нам не хватает? Лакея. Займешься поисками?

И прислуга, и наниматели давали объявления в газеты — именно так мы и нашли своих трех слуг; существовали также бюро найма, но им доверия не было. Дженкса, миссис Смит и Грейс мы выбрали сообща: устроили несколько собеседований с кандидатами, как только сняли дом на Хилл-стрит, где мебель все еще была затянута белыми чехлами от пыли. Но теперь, когда я уже немного освоилась в законах, по которым работал этот мир, стало ясно, что в этом вопросе существует определенное разделение труда. Мужчины нанимали слуг-мужчин: конюхов, дворецких, лакеев. Женщины нанимали горничных, судомоек и прачек.

— Я собирался разобраться с экипажем.

— Это может подождать. — Мы так и не обзавелись коляской и лошадьми, необходимыми для того, чтобы изображать мелкопоместное дворянство. — Но за ужином без ливрейного лакея нам не обойтись.

— Думаешь?

— Хочешь, чтобы один Дженкс всех обносил? Сомневаюсь. — Дженкс был хмурым типом среднего роста с северным акцентом и недовольством в голосе, которое приберегал исключительно для меня. Все мыслимые обязанности слуги, от поддержания в порядке одежды Лиама до хранения ключей от винного подвала, он исполнял медленно и нехотя. — Он целую вечность убирает со стола, даже когда нас только двое. Представь, что будет, когда людей прибавится, а блюд станет втрое больше. — Подключить к делу Грейс я не предлагала: женщина, прислуживающая за ужином, — это признак бедности. — Прогуляйся до той кофейни, где самый большой выбор газет, и посмотри объявления.

— Угу. — Лиам подлил себе чая.

— И выбери того, что повыше. — Лакеи указывали в объявлениях свой рост — маркер статуса их нанимателей. Иметь пару привлекательных высоких лакеев примерно одного роста считалось особенным шиком, хотя для хозяйства нашего масштаба двое лакеев явно были бы излишеством.

— И посимпатичнее? — пробурчал Лиам, и я подумала, что у него, возможно, все-таки есть чувство юмора.

Через пару часов к нам неожиданно заглянул Генри Остен, чем весьма меня удивил. Наудачу заехал по пути домой из банка, объяснил он, поскольку у него с собой была книга, которая, по его мнению, должна понравиться нам с братом…

— Как любезно с вашей стороны вспомнить о нас. Что это за книга, сэр?

Мы были в гостиной — стояли у одного из продолговатых окон, выходивших на улицу. Он застал меня одну; Лиам так давно отсутствовал, что я уже начала волноваться.

— А-а, — протянул он, — это уже не новинка, она вышла несколько лет назад. И все же я понадеялся, что там, на островах, вам не доводилось о ней слышать и что я, возможно, буду тем, кто вас с ней познакомит.

— Вы положительно загадочны.

Оставаться наедине не возбранялось, однако было в этом нечто будоражащее: атмосфера в комнате стояла звенящая. Казалось, он едва ли не стесняется меня, что сильно контрастировало с его поведением накануне.

— Я — сама противоположность загадочности. Боюсь, даже простейшее из существ. — Все это время он прятал книгу за спиной и наконец вручил ее мне — томик среднего размера, переплет из телячьей кожи. — Это всего лишь роман, — со смешком добавил он.

— Всего лишь роман? — Я повертела книгу в руках, думая, как лучше отреагировать. — А-а, «Гордость и предубеждение». — Признаться, что я ее уже читала, и испортить ему удовольствие? Но что, если сейчас я притворюсь, что вижу эту книгу впервые, а миссис Тилсон потом разоблачит мою ложь? Сознается ли он, что роман написала его сестра? — Но это ведь только первый том.

— Если вам понравится, я найду для вас еще два.

— Я уже знаю, что он мне понравится. — Я подняла на него взгляд. — Буду с вами честна, мистер Остен, я прочла этот роман еще на Ямайке. — Его лицо исказила гримаса разочарования, которая пропала, как только он услышал следующие мои слова: — И пришла в полный восторг. В моем экземпляре завелись чешуйницы, и мне пришлось оставить его там. Я очень, очень рада новой встрече с этой книгой. Она мне как давний друг. — Я прижала книгу к груди; его глаза расширились, и я засомневалась, не переусердствовала ли, но пути назад уже не было. — В ней столько мудрости, столько остроумия и в то же время столь прозрачная мораль! Я думаю, написала его совершенно выдающаяся личность.