«Спасибо, Рита».
– Конечно.
Тея сидела, согнувшись над холстом и капая на него желтой краской со своих рук. Она работала лихорадочно, как будто кто-то ее подгонял. Прекрасный хаос больших ярких всплесков цвета, проливающихся за границы холста на пол.
Тея глянула на меня, когда я подошел, затем вернулась к рисованию. Пот блестел на ее груди, отчего маленькое ожерелье с бледно-зеленым камнем прилипло к коже.
– Творческий застой кончился, – сообщила Тея.
– Вижу.
– Это то, что я чувствую, Джимми, – пояснила она, проводя руками, покрытыми желтой краской. – А этот маленький холст – санаторий. Он слишком тесный для меня.
Она сделала последний штрих и поднялась на ноги. Мы встали рядом над картиной.
– Ты когда-нибудь был в Нью-Йорке? – спросила Тея.
– Нет.
– И я нет. Я всегда мечтала туда попасть, еще с самого детства. Я хочу увидеть огни Таймс-сквер. Хочу подняться на вершину Эмпайр-стейт-билдинг и посмотреть, как оттуда выглядит мир. Хочу погулять по Центральному парку и съесть хот-дог у уличного торговца. Я хочу всего этого и не хочу ждать.
– Тея…
Она повернулась ко мне лицом.
– Я мечтала об этом до аварии. Я всегда представляла жизнь именно так. Но меня поставили на паузу на два года, а мечта продолжила расти. Она переросла меня. Жизнь, которая у меня не случилась, накапливалась, и я разорвусь, если не проживу ее.
– Я тоже хочу этого для тебя.
– Правда?
– Но я думаю, тебе стоит подождать еще немного и посмотреть…
– Вот что ты делаешь сам? – тихо спросила она. – Ждешь, чтобы вернуться в школу, чтобы стать логопедом? А до тех пор? Знаешь, что происходит, пока ты ждешь? Ничего. А потом осознаешь, что прошли годы. Я так больше не могу. Не могу.
Я поднял подбородок.
– О чем ты?