Среди тысячи слов

22
18
20
22
24
26
28
30

– Уиллоу, мне нравится твоя нервозность. Офелия – приличная дама, а Гамлет ведет себя неподобающе для принца. Твоя первоначальная напряженная, шокированная реакция была гениальной. Но потом ты… Как бы деликатно это сказать? Казалась возбужденной.

Мои глаза расширились, и разряд электричества промчался по позвоночнику.

Мартин повернулся к Айзеку.

– Ты тоже казался влюбленным, если подумать об этом. Прямо сейчас эта сцена больше напоминала «Ромео и Джульетту».

Я не осмеливалась смотреть на Айзека, и мой взгляд стал искать убежища в аудитории. Он наткнулся на Джастина, сидящего в первом ряду с Розенкранцем и Гильденстерном, двумя актерами из колледжа, с которыми он подружился. И смотрел он прямо на меня.

– Если вы строите эмоциональный замок в этой сцене, – сказал Мартин, снова привлекая мое внимание, – основой должна быть любовь. Разрушение любви – первый этаж. Наверху – безумие. А на чердаке здоровая доза сексуального напряжения. Понятно?

Мартин взглянул на часы.

– Черт. Актерам «Эквити» нужен перерыв, – он хлопнул в ладоши. – Ладно, внимание, все. Перерыв на пять минут.

Айзек и я остались одни на сцене, и между нами повисла тяжелая тишина. И эта тишина шептала:

«У вас чувства друг к другу…»

«Вы кажетесь влюбленными…»

«Скорее, как Ромео и Джульетта…»

– Ну, – наконец сказала я. – Мартин очень… красноречивый постановщик, не так ли?

Айзек потер затылок.

– Ага, у него появляются дикие идеи.

– Мне нравятся его идеи, – ответила я. – То есть он. Он мне нравится.

Айзек встретился со мной взглядом.

– Ага. Мне тоже.

Мгновение застыло. Его серо-зеленые глаза казались такими теплыми в желтых огнях сцены. А потом Мартин хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание, отчего я чуть не выпрыгнула из кожи.

– Еще Мартину нравится хлопать, – заметил Айзек. – Очень.