Я сидела на полу у ног отца. Волосы упали на плечи неаккуратными прядями, слезы высыхали на щеках.
– Он уезжает из города?
– Да, – прошептала я.
– Хотя его отец в больнице?
– Потому что его отец в больнице, – ответила я, глядя на ковер. – Айзеку нужны деньги, чтобы помочь отцу. А теперь еще больше, чем раньше.
– Он будет зарабатывать на жизнь
– Ты мог бы помочь ему, – сказала я, поднимая голову.
– Зачем я стану это делать?
– Ради меня.
– После того, как вы вдвоем проявляли неуважение ко мне и моему авторитету бог знает сколько времени? Назови хоть одну причину.
Я назвала самую худшую причину. То, что, я надеялась, смягчит сердце отца и спасет Айзека и меня. Вместо этого я разрушила нас тремя словами.
– Я люблю его.
Мама только вернулась из прихожей. Она замерла, услышав мои слова, а затем схватилась за спинку стула. Она закрыла глаза и, щелкнув зубами, и рот.
Когда до отца дошел смысл моих слов, краска отлила от его лица. Дело было больше не в сексе. Не простом романе с местным плохим парнем. Безрассудной связи, которая закончится через несколько месяцев. Это была любовь. Это было будущее. Айзек останется в моей жизни, и отцу придется мириться с тем, кого считает недостойным имени Холлоуэй.
– Нет, не любишь, – сказал он, четко проговаривая слова. – Последние девять месяцев я смотрел, как ты ломаешь свою жизнь. Ты упустила все шансы поступить в достойный колледж, будучи на пути к Лиге плюща. Я не стану стоять и смотреть, как ты портишь остаток своего будущего с этим отребьем.
– Папа, перестань, – заплакала я. Сердце разбивалось в моей груди.
– Этот бред закончится сегодня ночью. Ты больше не станешь с ним видеться. Никогда, – он резко выдохнул, пробежав рукой по редеющим волосам, довольный собой. – Ранее я был опечален, Реджина, но теперь я рад, что мы переезжаем. Учитывая обстоятельства, думаю, именно это нам и нужно.
– Переезжаем? – спросила я.
– Да. Мистер Уилкинсон хочет, чтобы я занялся нашими канадскими операциями. Мы переезжаем в Эдмонтон в начале июня.
Я всхлипнула. Потом у меня вырвался смешок.