– Шарлотта, я оглушен звуками, – выдохнул Ной. – Скажи, что ты видишь.
– О, ладно. Я вижу… стену. Сероватую стену, обросшую сверху вьюнами. Скамейку. За стеной мощеная дорожка. Она видна отсюда. Нам как раз туда.
Ной кивнул и сделал глубокий вдох.
– Хорошо. Идем.
Мы подождали на перекрестке нужного сигнала светофора. По дороге мчали лихачи и громыхали сигналящие грузовики. Наконец загорелся зеленый свет для пешеходов, но без каких-либо звуков для незрячих вроде чириканья птиц. Каким образом, интересно, слепой человек пересечет эту улицу без посторонней помощи? Наверное, у большинства слепых такая помощь есть. Собака-поводырь, например, или трость, которой они все же пользуются.
В парке я сразу подвела Ноя к скамейке, и он рухнул на нее, отцепив пальцы от моей руки.
– Напомни мне еще раз, что хорошего для меня в такой прогулке?
– Ты прекрасно справился. Гордись собой.
– Гордиться чем? Тем, что не обделался за эти пятнадцать минут?
– Когда ты в последний раз был на улице? Сколько месяцев назад?
– В реабилитационном центре, – фыркнул со смехом Ной, но от меня не укрылось, что за смешком он постарался скрыть вздох облегчения от того, что наконец сидит. – Меня там постоянно таскали туда-сюда, пытаясь научить быть слепым.
– А ты не хочешь этому учиться?
– Нет.
– Почему?
– Потому что это будет означать конец игре. Я проиграл.
– Не понимаю, – нахмурилась я.
– Неважно.
Ной сделал несколько успокаивающих вдохов, затем сунул руки в карманы спортивных штанов, откинулся на спинку и раздвинул согнутые в коленях ноги. Будь мы в метро, он бы занял два места. Меня такой позой не обманешь. Ной отчаянно старался выглядеть непринужденно, но был напряжен.
– Расскажи о себе.
Удивленно моргнув, я не сдержала смешка.