– Зачем ты говоришь мне все это?
Я моргнула.
– Ты ведь сам об этом спрашивал.
Он многозначительно посмотрел на меня, хотя не знаю, как это возможно. В конце концов, он же слепой. Мои щеки вспыхнули от смущения.
– Ты хороший слушатель.
– Наверное, про меня можно так сказать, – фыркнул Ной.
– Про тебя можно многое сказать, – ответила я. – Теперь твоя очередь. Почему ты не хочешь примириться со своей слепотой и научиться жить с нею?
– Если я выучу шрифт Брайля или буду носить с собой чертову трость, то признаю, что теперь такова моя жизнь. Знаю, это глупо. Я слеп, приму я это или нет, но я не могу сдаться. Если сделаю это, то навсегда потеряю свою прошлую жизнь, – его голос смягчился в конце, натянутость ушла. – Я этого не хочу.
Я в нерешительности закусила губу.
– Но… не из-за этого ли ты все время злишься? Если ты перестанешь цепляться за прошлую жизнь, то, может…
– Моя нынешняя жизнь волшебным образом улучшится? Я верну себе малую часть того, что потерял, и буду доволен? – он покачал головой. – Невозможно. Я хочу все, что потерял. Все. Не только зрение, но и все то, что я мог делать благодаря ему.
– Ты не можешь этого вернуть, – как можно мягче заметила я, – зато можешь облегчить свою жизнь. Ведь есть технологии, которые можно попробовать.
– Нет, Шарлотта. Моя жизнь, моя карьера – все пропало в том прыжке со скалы.
– Ты можешь построить новую карьеру, – не уступала я. – Возможно, ты еще не нашел того, что тебе понравится.
– Может быть. Но как, черт возьми, я найду это, если мне чудится, будто прошлая жизнь прямо тут, по другую сторону этой черной завесы. И стоит ее приподнять…
Ной потер руками лицо, уперся локтями в колени и опустил невидящий взгляд.
– Я любил свою работу, понимаешь? Любил писать, фотографировать и посещать разные уголки мира. Потерять все это… – он тяжело сглотнул застрявший комок боли в горле. – Потерять все это тяжело само по себе, но я лишился самого главного. Того, чего жаждал больше всего, того, ради чего жил и в чем нуждался почти так же сильно, как в воздухе, воде и пище.
– И что это?
– Упоение. Адреналин. Острые ощущения от ходьбы по краю жизни и смерти, будто я канатоходец. Я не хотел умирать, но обожал дразнить смерть. Паря в небе, скользя на лыжах по опаснейшим тройным черным трассам, я чувствовал страх, но это было восхитительно. Страх, от которого тряслись поджилки и захватывало дух. Только рискуя потерять все в один миг, ты осознаешь, как много имеешь.
Ной умолк, черты его лица вновь ожесточились, наружу просочились злость и горечь. В глазах застыла невыносимая тоска. Мне вспомнилось, как я читала о пяти стадиях горя. О том, что злость постепенно уступает место печали. Возможно, сейчас я как раз наблюдала этот момент. Но это прогресс, как завтрак со мной или согласие на прогулку. У меня чесались руки взять ладонь Ноя в свою.
ebooksa