Сойер смотрел на меня в течение минуты, его темные глаза были полны вопросов и размышлений, затем он покачал головой.
– Не знаю. Дело не в том, во что я верю, а в том, что могу сделать. Закон подвел мою мать, и я сделаю все возможное, чтобы он больше не подвел никого.
– Он звучит мудро, этот судья Миллер, – сказала я, срывая очередную травинку.
Сойер кивнул.
– Так и есть. Порой я задаюсь вопросом, почему он рассматривает мою кандидатуру одной их первых.
– Потому что ты полон чувств, – проговорила я, удивляясь собственной смелости, но слова уже не вернуть. – И он видит это.
Сойер внимательно посмотрел на меня. Между нами дремала Оливия, и он прикрыл ее головку небольшой соломенной шляпой, защищая от солнца.
– Я верю во второй шанс. Ради нее – да. А ради преступников вроде того парня, который убил мою маму? – Он покачал головой. – Если человек преступает черту, слишком велики шансы, что это повторится вновь.
– Какую черту?
– Нарушение закона. Наркотики, алкоголь, воровство, убийство или любое другое преступное деяние.
Я кивнула и отвела взгляд в сторону, в огромную пропасть печали, которая разверзлась между нами. Мысль о том, чтобы рассказать ему о моем прошлом, теперь казалась еще более невозможной.
Я прочистила горло.
– Расскажи о своем брате, Эмметте. Где он сейчас?
– Хороший вопрос. Последнее, что я слышал, он направлялся в Тибет. Путешествует по всему миру без постоянного места жительства. После смерти мамы он часто сбегал из дома. Но всегда возвращался, а когда стал старше, отсутствовал все дольше. Его выгнали из школы, несмотря на высокий IQ. А может, и из-за него.
Легкая, гордая улыбка коснулась губ Сойера, а затем испарилась.
– Мне всегда казалось, что мир не может сдержать Эмметта. Или он слишком умен, чтобы пытаться справиться с ним. Как будто он видит все его движущиеся части, и для него это слишком. Ему нужно продолжать идти. Может, чтобы обогнать мир.
– Ты скучаешь по нему?
– Да, очень. У меня осталось не так много родственников. Отец снова женился и теперь живет в Айдахо. У Пэтти, его жены, там семья, так что я никогда не вижу отца. Лишь изредка созваниваемся и обмениваемся открытками.
Он взглянул на меня, уловив мое омрачившееся лицо.