– Ты поэтому хочешь стать адвокатом? Наказывать тех, кто не соблюдает закон?
Он нахмурился, как будто вопрос не имел никакого смысла.
– Дело не в наказании, а в справедливости. – Его лицо осветила улыбка. – Это же не пиратский кодекс. Закон существует не для того, чтобы служить руководством к действию. Он создан, чтобы ему следовали.
– Да, так и есть, – кивнула я.
Воцарилась тишина. Ливви переворачивала тяжелые картонные страницы книги про голодную гусеницу. Ее каштановые волосы под солнечными лучами отдавали золотом.
Я кашлянула, набираясь смелости:
– Что заставило тебя выбрать это направление?
Он улыбнулся мне, но, когда начал говорить, улыбка потускнела:
– Я люблю закон. Мне нравится, что здесь лишь белое и черное. Слова на бумаге, которые обладают настоящей властью. – Он сорвал травинку и покрутил ее между пальцев. – Я хочу обладать этой властью, чтобы предотвратить то, что случилось с моей семьей.
– А что произошло?
Сойер, казалось, с трудом подбирал слова или раздумывал, а стоит ли вообще их произносить.
– Ты не обязан рассказывать. Я перешла черту. Всегда лезу, куда не просят, – мягко добавила я.
– Нет, – ответил Сойер. – Ты ведешь беседу. А у меня это не получается в последнее время.
– Ты отличный собеседник.
– Я не очень часто говорю о том случае. Или вообще никогда.
Мне так хотелось прикоснуться к нему, к его руке.
– Ты и не должен.
– Нет, я должен. Ради нее. Моя мама погибла в автокатастрофе, когда я был маленьким, – быстро выдал он, а потом сглотнул. – Ее убил пьяный водитель.
Я прикрыла рукой рот.
– О боже, Сойер. Мне так жаль. Сколько тебе было?