Она не заметила, как её взяли под руки. Одна справа. Другая слева. Белые, прекрасные. Только теперь Велга поняла, что они тоже были невестами. Как и она.
За спиной непрерывно раздавалась баюкающая нежная песня.
– Пойдём с нами, сестрица, – позвала одна из девушек. – Пойдём с нами.
– На дне спокойно.
– На дне так сладко спится…
– На дне тебе ничего не приснится.
– На дне не видно палящего солнца. Там танцуют рыбки и мальки резвятся…
– Там нет ни тоски, ни боли…
– Под водой ты сбежишь от недоли…
– Пойдём с нами, сестрица…
– Да, – Велга увидела, как изо рта её вырвался пар облака. – Да… я не хочу больше боли. Я хочу, чтобы она ушла…
– Больше никогда, сестрица…
Это не было чарами. Нет. Велга ступала покорно. Сама. По своей воле.
Босые ноги утопали в липком, склизком иле. Вокруг лодыжек путались водоросли. И Велга вздрагивала от отвращения, но сестрицы удерживали её за руки, успокаивали:
– Идём, идём, сестрица.
Ледяная вода поднималась всё выше, сжимала рёбра. И сердце в груди забилось быстро-быстро, точно почуяло, что это последние его удары. Вот-вот всё закончится. Её одиночество закончится. Всё навсегда закончится.
– Сестрица, – Велга схватила ближайшую девушку, впилась ногтями в окостеневшую руку, покрытую холодным потом. – Сестрица, пообещай… что никогда больше… никогда!
Она не смогла договорить, но вечные невесты знали, о чём она молила. Они понимали. Они и сами бежали от того же: от разбитого сердца – в омут.
– Закрой глаза, – ласково попросила сестрица и провела мокрой рукой по волосам Велги, приглаживая кудри. – Закрой глаза и потерпи. Скоро всё закончится.
Велга закивала, кусая до крови губы. Надо только потерпеть.