Севастополист

Люди, находившиеся в квадратах, занимались физическим трудом. Да, мне сложно было бы назвать это иначе: они напрягались, потели, пыхтели, многие громко ругались, они делали много движений и тратили много сил. Их зубы сжимались, глаза закрывались, деревенели скулы, наливались мускулы, натягивались мышцы, руки то плотно вгрызались в белый асфальт мощными хищными пальцами, то отрывались от него, едва касаясь. Эти люди вели борьбу – каждый свою, а все вместе – общую, так показалось мне, когда я бродил среди квадратов. Странным казалось одно: в этой борьбе я не замечал противника, но очень скоро в своей попытке объяснить происходящее пришел к простому вопросу.

А не для того ли перед каждым из них стоит зеркало?

И вправду, иначе зачем?

Люди прикладывали усилия не впустую. В большинстве квадратов были установлены приборы разной степени сложности – потом мне объяснили, что их называют тренажеры. Какие-то из них были похожи на торчащие из пола палки – в лучшем случае с кольцами и жгутами, – другие едва не дотягивали до размеров средней машины. Одни стояли, намертво приделанные к полу, другие раскачивались и шатались, третьи и вовсе двигались сами: крутились, вращались. За одними тренажерами люди сидели, будто оседлав, к другим подходили, делали несколько нервных рывков и отбегали, как в страхе, – стоять и тяжело дышать, согнувшись. На каких-то тренажерах стояли, на других лежали, на третьих даже висели, пытаясь раскачать собственный вес.

Тренажеры, которые я встречал, пока обходил с удивленным лицом квадраты, довольно часто повторялись, как и движения людей, словно заученные, возле них. И все же их было настолько много, что казалось, любой, попавший сюда, обязательно найдет тот, что подошел бы именно ему. Должно быть, это ожидало и меня, решил я, наблюдая как завороженный за трюками сильных людей, собравшихся в этом месте.

Признаюсь, все, что я увидел, немало заинтересовало и заинтриговало меня. Но я испытал далеко не только восторг. Несмотря на отсутствие стен, каждый человек, который пребывал в квадрате и был там занят своим странным делом, казался заключенным в нем, и было стойкое ощущение, что, пожелай он вдруг выбраться, что-нибудь да помешает ему: невидимое стекло, наэлектризованное поле, окружавшее квадрат, или что-то куда более невообразимое. Но, разумеется, ощущение было ошибочным: люди чувствовали себя довольными, увлеченными и выглядели вполне свободно.

Таких лиц, на которых сочетались бы мужественность, внутреннее благородство, сосредоточенность, уверенность и – кто бы мог подумать – умиротворенность, я не встречал прежде нигде: ни в залах Потребления, ни во двориках и коридорчиках Притязания. Это определенно были другие люди, имевшие мало общего с теми, даже если когда-то и проходили через сито нижних уровней. К людям с такими лицами хотелось присоединиться – они убеждали одним своим видом, подчеркнутой уверенностью в своем выборе, – хотя и было не совсем понятно, чем же они занимаются на своих огражденных участках.

Порою встречались квадраты, рассчитанные на нескольких человек, – там перетягивали толстые канаты, натужно пыхтя, или соревновались в подъеме тяжелых предметов с пола, или просто один наклонялся, груженный металлом, а второй его поддерживал. А рядом стояли, облепив квадрат, другие люди и кричали, размахивая руками, подбадривали очутившихся внутри, но как только все действие заканчивалось, расходились, не общаясь и не глядя друг на друга, по своим квадратам. Каждый возвращался к собственной битве.

– Привет! – услышал я рядом с собой. – Отдохни!

«Отдохни»? Я не сразу поверил своим ушам. Человека словно бы плющило, мне не доводилось встречать подобной походки – он изгибался всем телом, то подавался вперед, то отклонялся назад, как будто готовый упасть, то вдруг вилял вправо-влево с дикой скоростью. «Дерганый какой-то», – вот что подумал я в тот момент, и вряд ли это впечатление можно было назвать обманчивым.

Парень, все так же дергаясь, направился к одному из квадратов. Кажется, его совсем не интересовало, отвечу ли я хоть что-нибудь.

«С тех пор как поселился в Башне, только и делаю, что отдыхаю», – с легким недовольством подумал я. Но решил не вступать в разговор.

– Отдохни, отдохни! – слышал я снова и снова вокруг, но говорили уже не мне. Кажется, люди здесь так приветствовали друг друга. Нужно было запомнить – вдруг пригодится?

Спешить было некуда, и я ходил вдоль рядов, наблюдая, чем занимаются все эти люди. Каждый был сосредоточен на своем деле. Я стал замечать, что в некоторых квадратах не было вообще никаких приборов, люди в буквальном смысле вели битву с полом – упирались в него ладонями, локтями, коленями, выделывая немыслимые повороты и зигзаги, прокручиваясь вокруг собственной оси, вставая на голову и срывая аплодисменты тех, кто стоял рядом, но не пересекал черной черты. Я ни разу не встретил пустого квадрата, в котором бы не занимался человек, но и ни разу не встретил людей, которые хотели бы попасть в квадрат, но он был занят. Словно каждый здесь был на своем месте, пускай это место и всякий раз менялось, но при этом каким-то невероятным, фантастическим образом мест постоянно хватало на всех.

И только возле гигантского зеркала – но не во всю его длину, а совсем небольшими вкраплениями – здесь появлялись верхние ярусы. Конечно, я бы не назвал их этажами – это были скорее небольшие надстройки над квадратами у самых зеркал, к которым вели приделанные сбоку лестницы. Таких рядов, расположенных друг над другом, могло быть довольно много, но они ничем не отличались между собой – потому на лестницах и не было особого движения.

Там стояли тренажеры двух видов. Один больше всего походил на большое колесо, но, в отличие от того же мелика, колесо не крутилось самостоятельно: забираясь на него, человек нажимал кнопку на панели управления, стоявшей перед ним, и из колеса выдвигались две поверхности для ног. Закрепив там ноги, человек принимался крутить колесо. Аппарат второго типа вызвал у меня недоумение – это была просто закрепленная над уровнем пола горизонтальная платформа. Но потом я увидел, что, взобравшись на нее и покрутив пару рычагов на панели, человек принимается бегать – и довольно быстро, совсем как я от Кучерявого. Это меня удивило: неужели нельзя бегать просто так, зачем платформа? Да и пространство уровня вполне позволяло освободить несколько дорожек между квадратами специально для бега – зачем это делать на месте?

Объяснение нашлось только одно – все эти люди хотели видеть себя в процессе, свое отражение в зеркале. Заодно это объясняло и наличие нескольких ярусов – наверняка желающих занять именно квадраты возле зеркальной стены было немало. Кстати, осколков в квадратах возле стены не было.

– Привет, как дела? Отдохни, отдохни! Как дела? Привет! – слышал я повсюду, где бы ни проходил. Общение между людьми здесь складывалось проще, чем на нижних уровнях. Я отметил, что все говорят: «Отдохни, отдохни!» – когда ты не находишься внутри квадрата. Иногда я встречал странные взгляды, направленные на меня, – тревожные, напряженные. Но затем заметил, что здешние резиденты смотрят так на всех, кто не находится в квадрате, будто пребывание в нем было единственной приемлемой формой существования на этом уровне.

На зашедшего в квадрат и занявшегося делом смотрели уже по-другому – доброжелательно: его поддерживали, ему не предлагали отдохнуть, а только участливо спрашивали, как правило, с соседних квадратов: «Привет! Как отдыхается?» Или желали хорошего отдыха.

Увидев свободный квадрат, перешагнул черную линию, стараясь не выдавать волнения: я не был уверен в том, что сходу разберусь в устройстве стоявшего передо мной аппарата. Но он оказался, как я понял позже, одним из самых простых. За этим аппаратом нужно было отдыхать, как выражались жители уровня, сидя: в таком положении над тобой оказывались две рукояти, которые, подняв руки, можно было сдвигать, и раздвигать, и даже поднимать, не вставая. Рукояти были соединены с небольшим подъемником за моей спиной, который двигался вверх-вниз, когда я сводил и разводил руки.