Севастополист

Этот разговор выводил меня из себя. «Что? Что найти?» – кричал я в пустоте коридора. Но сообщения не имели громкости, буквы были одинаковы, и все, что мне оставалось делать, – складывать из одинаковых букв слова.

«Попробуй найти что-нибудь. Любой ориентир. И это поможет нам встретиться», – написал Инкер.

Что и говорить, его совет и близко не был похож на что-то, способное мне помочь. Все бесконечные блуждания по комнатам и коридорам не привели ни к одному ориентиру. Но с другой стороны – и здесь я вспомнил о правиле наполовину какая-разница-какого стакана, – с его ответом случилось главное: было озвучено намерение – найти ориентир. Башня жила по своим законам, пора было с ними свыкаться. Я вспомнил, как решил поесть, ворочаясь на кровати, и тут же открылась дверь в белую комнату. Это приободрило.

Но на сей раз решение не было быстрым. Я долго бродил и петлял, прежде чем что-то случилось. Писал Инкерману: «Не нахожу никаких ориентиров!» Но он молчал – да и вправду, что тут ответишь? Не считать же таковыми пятна и трещины на потолке да постоянно гаснущие лампочки. А когда чувствовал, что не могу продолжать путь, – просто заходил в ближайшую пустую дверь и плюхался на кровать. Со сном было не лучше, чем с ориентирами, но это был отдых хотя бы для ног.

Все случилось вполне обыкновенно, без сноса реальности с последующим восстановлением на ее месте другой. Коридор просто кончился, разветвившись на два пути – вправо и влево, а прямо перед моим носом оказались широкие раздвижные двери. На стене рядом с ними красовалась большая кнопка.

– Лифт! – заорал я. – Лифт! Лифт!

Но оценить мою находку было некому, никто не сбежался на крик – посмотреть, что же такого случилось. Я по-прежнему был один в этом странном селе, но теперь у меня появилась надежда.

И тут же сообщил об этом в вотзефак.

Вначале я почему-то решил, что это лифт снизу, на котором я и попал сюда, и моего энтузиазма поубавилось. Известно, что социальный лифт предназначен лишь для подъема, а это означало, что он мало что изменит в моей неприятной ситуации. Но даже если это было и не так, если это был лифт выше, разве я собирался покинуть уровень, толком его не увидев? Хотя сама возможность сделать это согревала.

«Подожди. – Я с удивлением отметил, как быстро у меня появилась странная манера, едва подумав что-то, тут же писать в вотзефак. Как будто я проговаривал – а на самом деле прописывал – все увиденное. Вот что делало отсутствие поблизости людей. – Я вижу здесь кое-что еще».

«Что?» – активизировался Инкерман.

– Не может быть! – воскликнул я, едва отвел взгляд от устройства. Хотя, вспоминая теперь, и не понимаю: а почему, собственно, этого не могло быть? Могло. Вот и было.

Рядом с лифтом, чуть выше моей головы, висела серебристая табличка:

с. Полутрупачи.

Я почувствовал, словно куда-то проваливаюсь. Как будто уже шагнул в лифт, а там не оказалось кабины, и теперь я долго-предолго летел, как в Трииндахаусе Супермассивного холла. Этот ужас заставил забыть даже о переписке с Инкерманом. Любое действие было лучше бездействия – и я нажал кнопку, решив не размышлять о последствиях. В конце концов, никто ведь не заставлял меня ехать, я мог просто взглянуть на лифт.

Но и здесь Башня сумела меня ошарашить: никакого лифта за дверьми не оказалось. Передо мною простирался коридор – пошире, чем те, по которым я бегал, но гораздо короче. Он освещался тусклыми боковыми лампами, еле горевшими, и оттого казалось, что здесь очень темно, и оканчивался такими же раздвижными дверями. По всему периметру дверей, в щелях, я увидел яркие всполохи – как будто за ними полыхал гигантский костер. Я с большой осторожностью проделывал каждый шаг – и вправду, в подтверждение моих догадок, в коридоре становилось теплее.

Я вспомнил про вотзефак.

«Инкер, ты слышал прежде что-нибудь про Полутрупачи?»

«Слышал. – Мне показалось, я чувствовал, как друг кивнул. – От твоих сумасшедших друзей: Судака и Джанкоя».

Все сходится, думал я. Именно эти ребята поведали мне про село – чему я тогда не придал значения. Но как же так? Это четвертый уровень. Четвертый!