Лампёшка

Август пожимает плечами.

— Бывает. Это ж старьё.

— А нам об этом известно? Ты хоть раз уведомлял об этом мэрию? Посылал письмо? Просил заменить?

— Что, я ещё и писать обязан уметь? Смотритель маяка — вот я кто.

— Да, смотритель. И обязанность у тебя всего одна. Зажигать маяк. И гасить его. И как, зажёг ты его вчера?

— Конечно.

— Спичкой.

— Чем же ещё?

— И всё-таки он не горел.

— Так я же говорю, это потому что…

— Да, да. Механизм и всё прочее.

Август бросает взгляд на дверь, что ведёт в комнату Лампёшки. Приоткрылась? Или ему кажется? Не выходи, девочка. Пожалуйста!

— Август Ватерман, посылал ты вчера свою дочь Эмилию за спичками? О-о-очень поздно? Когда уже давным-давно стемнело?

— Нет, клянусь! — Для пущей убедительности Август набирает побольше слюны и плюёт на пальцы. Слюна стекает на пол. Серая дамочка в углу неодобрительно фыркает.

— Тогда как ты объяснишь, что, по словам миссис Розенхаут, твоя дочь заходила в лавку и взяла у бакалейщика коробок — я цитирую — «спичек высшего качества»?

— Это вы у миссис Розенхаут и спросите.

Дверь всё-таки приоткрылась, видит Август. «Не выходи, — думает он. — Сиди у себя».

— Я свою дочь никуда не посылал.

Шериф оглядывает комнату.

— А где она, кстати, твоя дочь? Унеслась на крыльях ветра? Утонула? Сбежала?