Лампёшка

— Тогда пойдём. — Женщина хватает Лампёшку за запястье и тянет к двери. — До завтра, шериф. Джентльмены.

Джентльмены прикладывают руки к шляпам.

— Мисс Амалия, — бормочут они.

— Не стоит меня благодарить, — говорит учительница, особенно напирая на слово «благодарить».

— Ах, простите, — спохватывается шериф. — Большое спасибо! Что бы мы без вас делали?

— Вот и я частенько задаю себе этот вопрос, — отвечает мисс Амалия и тянет Лампёшку за порог, в ночь.

Девочка оглядывается и бросает последний взгляд на комнату. Отец сидит в тени, его почти не видно. Глаз он не поднимает.

План мисс Амалии

Лампёшка лежит, уставившись в темноту широко раскрытыми глазами. Мисс Амалия постелила ей на диване и, туго подоткнув со всех сторон накрахмаленные простыни, потушила свет и сказала: «А теперь спи спокойно». Но Лампёшка не спит.

В комнате пахнет чем-то ужасно чистым — хозяйственным мылом, что ли? И почти пусто: только стол и стулья с прямыми спинками, шкаф, на стене распятие, в углу большие часы, которые ужасно громко тикают — всю долгую бессонную ночь.

Лампёшка выпрастывает из-под крахмальной простыни руку, хочет прижать её к щеке, но кладёт на подушку: больно. Языком она то и дело трогает чувствительное место на внутренней стороне щеки, ощущая вкус крови. А перед глазами у неё стоит отец. Она вспоминает, как он на неё смотрел, что сказал и что потом сделал. Поговорить бы с ним! Послушать бы его дыхание! Или хотя бы храп. Ведь завтра она уже будет дома?

Дома, где не осталось мебели. Неужели они всё забрали?

Ах, не страшно, сидеть можно и на ящиках, а есть — с дощечек, она поищет на пляже. Когда вернётся домой и всё будет как прежде. Когда скажет папе правильные слова и он перестанет на неё сердиться. Когда придумает, какие слова — правильные.

В другой руке под простынёй Лампёшка сжимает осколок.

— Мама, я не знаю, как всё исправить.

— Тс-с-с! Спи, милая. Завтра — новый день.

В темноте раздаётся шорох, и Лампёшке на ноги прыгает кто-то тяжёлый. Кот мягко ступает прямо по телу девочки, ложится и прижимается носом к её здоровой щеке. К счастью, мылом от него не пахнет, пахнет просто котом. Урча, он устраивается поудобнее, и она чувствует щекой его тепло и мягкую шёрстку — всю долгую бессонную ночь.

Мама была права: наутро наступает новый день.

— Когда мне можно домой?

Лампёшка сидит за обеденным столом, перед ней на тарелке — маленькие квадратные бутерброды. Аппетита у неё нет.