Лампёшка

Но почти сразу зажимает рот рукой.

Монстр под кроватью начинает пронзительно верещать.

Она смеётся над ним! Вовсе она его не боится, а наоборот, насмехается!

Никому не позволено над ним смеяться!

Сейчас он… сейчас он… как заревёт самым жутким, самым чудовищным голосом, на какой способен! Вот только из горла вырываются лишь хрип да сипение.

Ничего, он ей покажет! Её не видно, но она сидит там — со слухом-то у него всё в порядке. Нужно просто выждать момент. Пока она на высоком подоконнике, до неё не добраться, но полюбуйтесь: она уже и сама слезает на пол. Спасибо, дурёха, вот ты и попалась…

Она в носках, даже без обуви — пустяки для такого монстра, как он. Эти косточки он прокусит насквозь, он…

Оружие, ей нужно какое-то оружие. Ни дубинки, ни палки в комнате нет, но на полу лежит огромная плоская книга, и внезапно с Лампёшки спадает оцепенение, она спрыгивает с подоконника, хватает книгу, и, увидев, как что-то вылезает из-под кровати — что-то небольшое, намного меньше, чем она себе представляла, — она двумя руками обрушивает книгу на высунувшуюся голову с такой силой, что книга отзывается дрожью у неё в руках, а сама она валится на пол. Но и чудовище тоже: его тельце откатывается в сторону и остаётся лежать без движения.

Он не ожидал, что она способна так драться. Его голова, всё его тело дрожат от удара, и он проваливается в ночную тьму и не сопротивляется этому — он так устал.

— Повержен девчонкой… — фыркает отец где-то далеко, едва слышно. Затем — тишина.

Колыбельная для чудовища

Лампёшка вскакивает на ноги и бежит по влажному ковру к двери.

Наконец-то дверная ручка — здравствуй, дверная ручка… здравствуй, милая толстая дверь, тебя ни один монстр не проломит… привет, коридор…

Не отпуская ручку, она оборачивается на миг — посмотреть, что же там всё-таки пряталось под кроватью.

Просвет между шторами теперь увеличился, и луч маяка ползёт по книгам, бумагам и по лежащему среди них на полу щуплому созданию. Оно не шевелится, глаза его закрыты.

Это… да это, похоже, мальчик, видит Лампёшка. Мальчик с чересчур крупной головой. Лицо посерело и шелушится, спутанные волосы отдают зелёным. На нём грязная белая рубашка. А под ней — ноги, сросшиеся в тёмный хвост. Как у рыбы.

Она медлит.

— Эй, мальчик, — шепчет Лампёшка. — Эй? Рыба… Рыб… ты умер? Я тебя зашибла?

Ответа нет. Не так уж сильно она его и шмякнула. Или всё-таки сильно?

Лампёшка очень осторожно подходит к нему, готовая в любой момент пуститься в бегство. Легонько трогает его ногой в носке. Он не шевелится. Кажется, он почти не дышит. Девочка наклоняется и прикасается к его руке. Кожа сухая и горячая. Значит, живой.