Девочки. Семь сказок
– Давай попробуем.
Борода
Девочки сидят за столом, перед каждой – раскрытая книга. У Анны – толстый учебник истории, страницы сплошного текста мелким шрифтом со сносками внизу, которые она едва способна прочесть и понять, но ее глаза упрямо скользят по строчкам. Книга Лизы намного тоньше, более детская, с картинками. Анна читала ее, когда ей было лет пять.
Видит ли это преподобный?
Похоже, что нет. Пастор едва удостоил девочек взглядом, лишь коротко кивнул им, когда вошел в комнату и втиснул свое грузное тело в отцовское кресло, так что отцу пришлось скрючиться рядом с матерью на жесткой скамье. Перед взрослыми стоят три чашки кофе и большой пряник с начинкой, над которым мать тряслась весь день. Дважды замешивала тесто и едва решилась подать угощение на стол, как будто ее выпечка никак не может прийтись по вкусу бородатому гостю. Преподобный еще не притронулся к прянику. Он все сидит и говорит, его голос заполняет гостиную. Говорит он долго – о деревенских проблемах, о последних новостях, о Библии. Время от времени отец с матерью вставляют словцо-другое, но большей частью просто кивают.
Анна пытается одновременно следить за беседой и сосредоточиться на своей ученой книге. Это и так непросто, а тут еще Лиза ерзает на стуле. Анна бросает на нее полные ненависти взгляды.
– Сиди спокойно! Читай!
Родную сестру, конечно, положено любить, но любовь к Лизе Анна чувствует редко. Обычно она старается держаться от нее подальше. Лизе-то, поди, все равно, ее и так все любят, без особых причин. Так было с тех пор, как она очаровательным младенцем лежала в колыбельке. Эти щечки, глазки, губки, которые всегда лучезарно улыбались, даже когда было не до веселья!
«Какое сокровище! – умилялись гости, все до единого. – Не ребенок, а подарок судьбы!»
И рядом с этим подарком стояла Анна.
Позже у Лизы еще и отросли длинные волосы, вьющиеся и такие светлые, как ни у кого во всей деревне. Прохожие неизменно оборачивались ей вслед.
Какое сокровище! Какой чудесный ребенок!
«Красота – всего лишь внешняя оболочка и не главное в этой земной долине слез», – твердили девочкам родители. Они всегда обращались с сестрами одинаково и одевали их в одну и ту же одежду. Ничего фривольного или броского, Лиза обычно донашивала старые вещи Анны. Но сидели-то они на ней лучше, куда лучше.
Преподобный понизил голос и слегка склонился к родителям девочек.
– Признаюсь, в деревне ходят, э-э-э… слухи. Соседи злословят. Но, я полагаю, вы-то не верите в подобные выдумки? А это именно выдумки и ничего больше. Выдумки и ложь! – Его голос срывается.
Отец с матерью спешат объяснить пастору, что они не такие, в подобное не верят и никогда не верили, а тем, кто распускает сплетни, место в аду, хотя желать такое своим ближним, конечно, грех, а не выпьет ли преподобный еще чашечку кофе?
Преподобный выпьет. И съест еще один кусок пряника – первый он проглотил в два приема. Жуя, он заводит речь о том, для чего, собственно, пришел.
«Наконец-то», – думает Анна. Потому что ей давно известно, зачем он здесь.
С тех пор как исчезла последняя горничная, ему требуется новая помощница по хозяйству. С проживанием.
Конечно, нехорошо много о себе мнить, но Анна знает, что идеально подходит для этой работы. Она старательна, трудолюбива, умна и скромна. И, если захочет, сможет стать еще лучше. А она хочет, еще как!