– Нет! – резко осадил его Оскар. – Никакого сопротивления!
Через несколько минут их втолкнули в маленькую комнатку; мрак здесь освещала только одна-единственная оранжевая сфера. Положив на пол Турлоу, амфибии вышли, задвинув за собой что-то наподобие занавеса. Текс оглянулся по сторонам, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в этом тусклом свете, и заметил:
– Уютно, прямо как в могиле. Зря, Ос, ты не разрешил нам сопротивляться. Мы запросто бы уделали всю эту…
– Не говори ерунды, Текс. Ну уделали бы, хотя вряд ли. Ну предположим. А что дальше? Как ты собираешься плыть обратно?
– Еще чего не хватало – плыть. У нас есть два ножа, прокопали б туннель наверх.
– Вот сам бы и копал, раз такой умный. Города-то у маленького народа под дном озер!
– Да, действительно не подумал. Плохо все это. – Техасец уставился в потолок, будто он вот-вот был готов обвалиться. – Нет, Ос, все-таки мы не под озером – стены тут были бы мокрые.
– Маленький народ много чего умеет.
– Ну… ладно, молчу. Поймали нас, это верно. Ос, ты только не подумай, что я жалуюсь. Ты, конечно, хотел как лучше, но нам стоило попытать счастья в джунглях.
– Ради бога, Текс, помолчи! Будто мне без этого забот мало. Если не хочешь жаловаться, то просто прекрати жаловаться.
Наступила тишина.
– Ос, извини, – послышался голос Текса. – Напало что-то такое.
– И ты прости. Мне не надо было выходить из себя. Просто рука разболелась.
– О! А что там такое? Я вроде нормально вправлял.
– Ты все сделал отлично. Но она болит. И дьявольски чешется под повязкой, это бесит. Мэтт, ты куда?
Проверив, как лейтенант, – его состояние не изменилось, – Мэтт подошел к двери и принялся осматривать занавес. Тот был сделан из какого-то жесткого, упругого материала, пристегнутого по краям. Он как раз пробовал разрезать его ножом, когда услышал вопрос Оскара.
– Нож не берет, – ответил Мэтт Оскару.
– Тогда сядь, успокойся. Мы ведь не хотим выбираться отсюда, по крайней мере пока.
– «Говори за себя одного, Джон»[61]. А почему, собственно, не хотим?
– Как раз это я и пытался объяснить Тексу. Я не говорю, что это санаторий, но здесь на восемьсот процентов лучше, чем там, где мы были пару часов назад. Причем во всех отношениях.