Невеселый смех оживил вуаль:
– Пожертвовать юной девой, чтобы вступить в альянс с преступником на другом конце света? Как это похоже на Людовика!
Ее фамильярное замечание о Нетленном заставило меня встревожиться:
– Вы знаете Короля?
– Лучше, чем кто-либо.
Вуаль вампирши внезапно напомнила маску суверена, с которой он не расставался более трехсот лет. Несмотря на огонь камина, мне показалось, что температура в гостиной упала сразу на несколько градусов. В глубине комнаты пробил тяжелый бронзовый маятник высоких часов.
– Юная мадемуазель, ты далеко не первая, кем Людовик пожертвовал ради своих амбиций. Однако меня заинтриговало другое: почему сирены пленили вас, а после сохранили жизнь? Обычно они не церемонятся со своей добычей.
– Не знаю, мадам…
– Должно быть, заметили в вас что-то необычное, иное. Что же именно?
Шурша платьем, дама подалась вперед:
– Покажи свою ладонь.
– Мою ладонь, мадам?
Вместо ответа она схватила мою руку. Несмотря на страх и ледяную кожу вампирши, я не стала вырываться. Сейчас не время протестовать.
– Очень интересно, – шептала дама, проводя по моей ладони темным накрашенным ногтем. – Линия смерти невероятно длинная.
Я не смогла сдержать дрожи, которую хиромантка немедленно заметила:
– В чем дело?
– Ничего, просто мне холодно.
Я не осмелилась рассказать ей о том, что однажды, прошлой зимой в Париже, похожие слова Ока Невинных привели меня в такой же неописуемый ужас. Другой отшельник в другой обители, но с тем же предсказанием.
Вампирша резко отбросила мою руку, провела указательным пальцем по моему колену, ободранному в галереях Клыка Смерти. Палец с кровью скрылся за вуалью, коснувшись невидимых губ.
– Этот вкус… – прошептала она. – Я узнала его.