Двор Ураганов

Англичанка закрыла дверь и поставила маленькую шкатулку из инкрустированного дерева на край секретера.

– Для тебя. Свадебный подарок.

– Что это?

Подруга открыла крышку шкатулки, откуда немедленно полились нотки, выстраиваясь в горько-сладкую мелодию, успокаивающую и меланхоличную одновременно. Крошечная фарфоровая фея с крылышками стрекозы с золотистыми прожилками, приводимая в движение невидимым механизмом, кружилась вокруг себя.

– Одна из моих самых дорогих вещей, – призналась Поппи. – Музыкальная шкатулка, которую храню со времен нежного детства. Она играет старинную английскую колыбельную «Лаванды цвет», где поется о забытой любви. Мама открывала эту шкатулку, когда мне не удавалось уснуть из-за воспаления бронхов. Я тихонько подпевала, и кашель утихал.

Как когда-то в детстве, Поппи тихонько запела, нотки мелодии цепочкой потянулись друг за другом:

Зелень лаванды, дилли, дилли, синие цветы,Я буду королем, дилли, дилли, а королевой ты,Кто сказал тебе, дилли, дилли, кто сказал тебе?Сердце мое шепнуло, дилли, дилли, шепнуло мне.

Я не верила своим ушам: хриплый голос англичанки превратился в сладкий мед или в расплавленное золото. Посреди бескрайнего черного океана, где назревала буря, это бы лучик солнца в тускло освещенной каюте.

– Твой голос… – прошептала я. – Он преобразился!

Улыбка тронула ярко-красные губы девушки.

– С тех пор как я стала оруженосцем. Я разговариваю прежним, охрипшим от туберкулеза голосом, но все меняется, как только начинаю петь. В детстве я представляла, как король из колыбельной превращался в прекрасного принца и приезжал за мной, чтобы увезти далеко за пределы сырого замка Каслклифф. В моей жизни появился Король Тьмы и позволил выпить его «Глоток». Новый голос – мой темный дар, который королевская кровь проявила во мне. В остальном я перестала верить в прекрасных принцев. Поведение Заша по отношению к Рафаэлю лишило меня последних иллюзий.

Мелодия шкатулки стихла. Крошечная фея перестала кружиться. Поппи осторожно закрыла крышку.

– Мне больше не нужна колыбельная, чтобы уснуть. Но, услышав о твоих проблемах со сном, я подумала, что шкатулка тебе нужнее. Я спрятала внутрь оставшиеся шарики дурмана. Не злоупотребляй ими.

Она открыла потайной ящичек, где аккуратно лежало две дюжины белых шариков.

– Спасибо, Поппи, – прошептала я с тяжелым сердцем, понимая, что сегодняшний вечер – последний для нас.

Скоро я сниму доспехи оруженосца. Либо удастся убедить Бледного Фебюса присоединиться к борьбе, либо он получит нож в шею. Не могло быть и речи, что я отвечу на приглашение Короля и передам ему «El Corazón de la Tierra». Я не вернусь в Версаль и больше никогда не увижусь с Прозерпиной Каслклифф. За последние месяцы мы лучше узнали друг друга; но девушка не ведала, кто я на самом деле: она видела маску, которую я вынуждена была ей демонстрировать. Час расставания неумолимо приближался, я испытывала щемящую грусть.

– Мне повезло познакомиться с тобой, – произнесла я, чувствуя комок в горле. – Ты, действительно, замечательная!

– Ты тоже, моя красавица, выигрываешь при тесном знакомстве. Прячешь чувствительное сердце под нагрудником, как музыкальная шкатулка фарфоровую балерину. Тебе скорее подойдут «Времена года» Вивальди, судя по тому, как нам от тебя досталось.

Мы расхохотались во все горло. Как же нам хорошо!

– Я буду скучать по тебе, – произнесла я, отдышавшись. – Очень. Больше, чем могу выразить словами.

– Не будем грустить, darling, мы не в трагедии Расина, это всего лишь прощание.