– Как ваш Король, старый Людовик.
Замечание привело меня в замешательство. Это комплимент долголетию Нетленного? Или завуалированный сарказм? Решение заколоть капитана отступило. А может, вопреки всему мне удастся его завербовать?
– Вы тоже скоро обретете вечность после трансмутации кровью самого Короля, – мягко ответила я.
Фебюс пожал плечами:
– Даже настоящее время для меня невыносимо, поэтому о вечности я не мечтаю.
– Но… ваша трансмутация? После нашей свадьбы?
– Еще не решил.
Я не верила ушам, потому что до сих пор была уверена, что дар вечной жизни – главная мотивация Бледного Фебюса в нашем договорном браке. Но, видимо, это не так.
– Значит, вы собираетесь жениться на мне только для того, чтобы стать герцогом?
– Герцогом? И чего же, мадемуазель?
– Ну, Двора Ураганов. Его специально для вас хочет создать Нетленный, охватив всю северную Атлантику.
Смех без ноток радости вырвался из бесцветных губ Бледного Фебюса:
– Людовик очень щедр предлагать то, что ему не принадлежит. Эти воды ничьи, разве что тех, кто бороздит их. Двор Ураганов уже существует: он везде, где бываю я.
Пират забрал у меня бокал. Я его опустошила полностью, даже не заметив. В животе потеплело. Сомнения, поглотившие мозг, обжигали.
– Но если ни трансмутация, ни почести вас не привлекают, тогда почему я здесь?
– Потому что Король убедил меня, что настало время жениться. Чтобы разделить мое одиночество. И возможно, чтобы отогреть мой ледяной ад пламенем сестры по духу.
Это признание разбило вдребезги мое решение убить его. Жестокий Фебюс, самый опасный пират Вест-Индии, в поисках сестры по духу!
– Вы могли бы стать этим пламенем, Диана де Гастефриш, – прошептал он.
Впервые капитан использовал имя аристократки, за которую меня принимал. Только частица «де»[87] в моем имени не имела для Фебюса значения, не титул мотивировал его. Внешний холод скрывал живое сердце. Это застывшее существо желало одного: воспламеняющей страсти. Молодой женщины. Или правого дела? Настал момент раскрыть карты.
– Да, я могла бы стать этим пламенем. Тогда мы оба, вместе, зажгли бы огонь любви еще более яркий, настоящий факел, чтобы осветить этот мир.