Когда она вернулась домой, Ло Цзиньсан по-прежнему сидела во дворе и пила чай. Цзи Юньхэ решила ее порадовать:
– Цзиньсан, в этот раз ты подала мне прекрасную идею.
– Что? Линь Хаоцин согласился уступить тебе трон? И ты теперь сможешь освободить тритона?
Цзи Юньхэ рассмеялась:
– Ну почти. Через три дня я увезу тритона отсюда. Уходи из долины, разыщи своего монаха. Хорошо бы разузнать, как там Сюэ Саньюэ. Ждите меня все вместе за пределами долины.
– Как это? Ты получила пост правителя, но вместо того, чтобы править, хочешь сбежать с тритоном?
– Да. – Цзи Юньхэ протянула Ло Цзиньсан чайник и пиалу. – Этот сервиз со мной много лет. Мне он очень нравится. Забери его для меня. Можешь пользоваться, потом вернешь при встрече.
Ло Цзиньсан моментально согласилась:
– Отлично. Наконец‐то нас ждут великие дела!
Девушка посмотрела на подругу с улыбкой:
– Поторапливайся давай.
– Да, конечно. Я уйду первой. Ты примерно когда покончишь с делами?
– Примерно… через десять дней.
Ло Цзиньсан обернулась невидимкой и удалилась, позвякивая сервизом. Проводив ее взглядом, Цзи Юньхэ поглядела на вечернее солнце, стремившееся к закату, глубоко вздохнула и направилась в темницу к Чан И.
Когда она вошла в подземелье, тритон играл сам с собой в шахматы.
Шахматную доску они когда‐то начертили вместе на полу камеры. Цзи Юньхэ принесла фигуры, объяснила Чан И правила и сыграла с ним несколько партий. Чан И не умел просчитывать ходы и все время проигрывал. Но он не сердился, а терпеливо изучал причины проигрыша, как самый прилежный ученик.
Чан И обернулся и спокойно посмотрел на Цзи Юньхэ. В его взгляде не было ни обиды, ни возмущения, словно девушка никуда не исчезала на несколько дней.
– Я сыграл сам с собой несколько раз. Я делаю успехи.
Этот ученик не скупился на похвалу самому себе.
Цзи Юньхэ улыбнулась, открыла дверь и вошла в камеру: